"Какой-то нелепый фарс" - подумал наш герой, относя в гостиную очередную тарелку с салатом. На этот раз это было что-то с кальмарами, обильно сдобренное майонезом с кусочками свежих огурцов без шкурки, похожих на зеленую картошку-фри.
- Сынок! И сфотографируй нас с твоим папой! - послышался мамин голос из кухни.
"Ага, конечно, мам, все что угодно. Любое бесполезное действие ради твоего спокойствия. О, мама, я сверну горы, ради того, чтобы ты оставалась в своем мире спокойствия и стереотипов. Я даже заставлю отца скривить подобие улыбке на вашей общей фотографии, лишь бы ты не расстраивалась. А хочешь, я пойду работать врачом? Да, так, как ты всегда хотела. И неважно, что из меня будет отвратительный врач. Хотя, да кто я вообще сейчас такой? В свой девятнадцатый день рождения?"
Вереница его мыслей замедлилась и полностью остановилась, когда объектив фотоаппарата сфокусировался на родителях, уступая место пустой формальности: - "Улыбнитесь..!"
"Ага, да, как же, улыбнитесь. Давайте, улыбайтесь и подтачивайте друг друга за ширмой спокойствия и блаженства. Да вы пуще меня горазды одевать маски. Столько лет делать вид что вам друг от друга что-то нужно. А на самом деле, ответ всему - лень. Лень изменять свою жизнь. Тебе, папа, гораздо проще не появляться дома. Я бы даже не обиделся, если бы ты не пришел сегодня. А ты, мама, могла бы не тешить чувство собственного достоинства, готовя столько блюд ради какого-то одного неудачника, пусть даже твоего сына. И кто его знает, желанного или нет. Вот, пожалуй, единственный вопрос, который я еще стесняюсь тебе задать. За тебя радею, чтобы тебя не посещали мысли, во что превратился твоё любимое чадо"
- Ну-ка дай посмотреть! Нет, ну давай еще раз, куда же это годится? У меня тут глаза грустные! - воскликнула виновница, если уж можно так выразиться, рождения нашего героя, передавая фотоаппарат обратно в его руки.
"Конечно грустные, можно убежать от кого угодно, даже от себя, от родных или от совести, но только сложно. Тебя еще держит правда. Глаза выдают. Пожалуй, единственное, что в тебе осталось искреннего"
- Так, тогда еще разок, улыбнулись...
Щелчок. Вспышка. Еще одно мгновение бесконечных масок запечатлено в цифровом виде. Парень, что имитирует интерес к собственному празднику, его мать, делающая вид, что в семье все в порядке. Только разве что отец. Но его индифферентность была не намного лучше маски. Даже воротило от такого откровенного пренебрежения всеми ими. Хороший пример для сына, который ни во что не ставил не только семью, но и себя самого.
- Вот! Можешь же, когда захочешь! Отличный кадр. Надо обязательно будет распечатать и положить в альбом!
- Ты его еще не потеряла? - с ухмылкой произнес наконец-таки отец: довольно-таки крупный мужчина, лет сорока, с абсолютно лысой макушкой и тонкой линией волос вокруг рта.
- Ты что? Как его можно потерять, это же память!
- Ага, как и не десятки коробок с хламом в гараже, которые выкинуть жалко, а использовать невозможно.
- Ладно, я пойду фильм досмотрю! - прервал их зарождавшуюся в очередной за этот день раз ссору наш герой.
- Подожди, а как же торт? Салаты? У тебя же день рождения!
- Это ваш праздник. А я хочу досмотреть фильм и поспать.
понедельник, 21 декабря 2009 г.
среда, 16 декабря 2009 г.
Пламя
- Немного прохладно тут, не находишь?
- Глупо отрицать очевидное, даже если очень хочется поспорить, - потирая руки, сказал наш герой, направив свой взгляд на желтое пламя.
- Может быть, хотя бы в эту ночь ты оставишь свой сарказм где-нибудь подальше от этого места? - пробурчала девушка и поднесла руки поближе к языкам огня, которые так хорошо согревали руки в эту холодную октябрьскую ночь. - И хоть ненадолго снимаешь с себя все эти образы и маски. Устала на тебя такого смотреть, честно.
- Я могу отодвинуться от костра и ты не будешь меня видеть, совсем. - сказал он и улыбнулся, сморщив все свое и без того не самое красивое лицо.
- Конечно, а я могу встать и уйти навсегда. Давай не будем, а? Хотя бы эту ночь. Все это интересно и прочее. Но сегодня я хочу побыть с тобой. Настоящим.
- А откуда ты знаешь, какой я на самом деле? На мне десятки масок, несколько разных образов, и все это режиме нон-стоп. Актерский марафон длинною в жизнь, постановка, начатая мною самим с самого моего рождения.
- Вот, именно с таким тобой я и хочу быть рядом. - сказала она, подсаживаясь к нему поближе - Маленьким, глупеньким и наивным. Ты думаешь, что весь тот цирк кого-то обманывает. А на самом деле ты такой смешной со стороны. Пытаешься изобразить что-то невероятное, а получается кое-что невероятно смешное. Аж до слез.- после короткой паузы она продолжила - И именно поэтому ты на самом деле такой милый и сказочный. Как Иванушка-дурачок, - во время очередной паузы она положила голову ему на плечо, - с тобой мне не страшно быть инфантильной глупенькой девочкой. Не той, которой прикидываюсь в жизни. Не такой, какой буду на рассвете, и даже не такой, как была вчера.
- Весомые аргументы, - замешавшись, выдавил из себя он после такой тирады в его сторону - И что же мне на это ответить?
- Какой же ты непроходимый дурак. Счастье не в тех людях, с которыми можно поговорить, а с теми, с кем можно просто помолчать.
- М... Интересная мысль, - хитро улыбнувшись произнес наш герой, - Значит, ты не та, с кем я могу помолчать. Вот так вот бывает. Хороший человек, умный, с виду даже добрый и радушный, а вот ведь незадача, помолчать с ним нельзя.
- Я еще десять минут назад просила оставить твой сарказм. Разве сложно хоть раз пойти мне навстречу?
- Конечно могу, - сказал, чмокнув её в щеку, - Но завтра. Или послезавтра. - Добавил он, оглушив окрестности одиноким смехом.
- Какой же ты мерзкий, мой инфантильный и любимый. А еще, ты совсем меня не ценишь.
- Я ведь верю фильмам, которые смотрю. Девушку не надо ценить. Просто любите её. И я тебя люблю, Катя.
Так и сидели эти двое, обнявшись и смотря на пламя от догорающего костра. Ночи в октябре холодны, но не так страшны для тех, кто хранит любовь в сердце.
- Глупо отрицать очевидное, даже если очень хочется поспорить, - потирая руки, сказал наш герой, направив свой взгляд на желтое пламя.
- Может быть, хотя бы в эту ночь ты оставишь свой сарказм где-нибудь подальше от этого места? - пробурчала девушка и поднесла руки поближе к языкам огня, которые так хорошо согревали руки в эту холодную октябрьскую ночь. - И хоть ненадолго снимаешь с себя все эти образы и маски. Устала на тебя такого смотреть, честно.
- Я могу отодвинуться от костра и ты не будешь меня видеть, совсем. - сказал он и улыбнулся, сморщив все свое и без того не самое красивое лицо.
- Конечно, а я могу встать и уйти навсегда. Давай не будем, а? Хотя бы эту ночь. Все это интересно и прочее. Но сегодня я хочу побыть с тобой. Настоящим.
- А откуда ты знаешь, какой я на самом деле? На мне десятки масок, несколько разных образов, и все это режиме нон-стоп. Актерский марафон длинною в жизнь, постановка, начатая мною самим с самого моего рождения.
- Вот, именно с таким тобой я и хочу быть рядом. - сказала она, подсаживаясь к нему поближе - Маленьким, глупеньким и наивным. Ты думаешь, что весь тот цирк кого-то обманывает. А на самом деле ты такой смешной со стороны. Пытаешься изобразить что-то невероятное, а получается кое-что невероятно смешное. Аж до слез.- после короткой паузы она продолжила - И именно поэтому ты на самом деле такой милый и сказочный. Как Иванушка-дурачок, - во время очередной паузы она положила голову ему на плечо, - с тобой мне не страшно быть инфантильной глупенькой девочкой. Не той, которой прикидываюсь в жизни. Не такой, какой буду на рассвете, и даже не такой, как была вчера.
- Весомые аргументы, - замешавшись, выдавил из себя он после такой тирады в его сторону - И что же мне на это ответить?
- Какой же ты непроходимый дурак. Счастье не в тех людях, с которыми можно поговорить, а с теми, с кем можно просто помолчать.
- М... Интересная мысль, - хитро улыбнувшись произнес наш герой, - Значит, ты не та, с кем я могу помолчать. Вот так вот бывает. Хороший человек, умный, с виду даже добрый и радушный, а вот ведь незадача, помолчать с ним нельзя.
- Я еще десять минут назад просила оставить твой сарказм. Разве сложно хоть раз пойти мне навстречу?
- Конечно могу, - сказал, чмокнув её в щеку, - Но завтра. Или послезавтра. - Добавил он, оглушив окрестности одиноким смехом.
- Какой же ты мерзкий, мой инфантильный и любимый. А еще, ты совсем меня не ценишь.
- Я ведь верю фильмам, которые смотрю. Девушку не надо ценить. Просто любите её. И я тебя люблю, Катя.
Так и сидели эти двое, обнявшись и смотря на пламя от догорающего костра. Ночи в октябре холодны, но не так страшны для тех, кто хранит любовь в сердце.
среда, 9 декабря 2009 г.
Был и остался
"И снова я пишу тебе. Знаешь, я о многом хочу тебе сказать, за то время, что меня не было, произошло очень много событий. Но, самое значимое, наверное, это то, что я влюбился!" - появившаяся на лице улыбка не помешала прочитать следующие строки: "И действительно! Как еще это назвать, если не любовью?! Я каждый день думаю, думаю, думаю о ней. Утром, я просыпаюсь и первое, что хочется сделать - это пожелать ей хорошего дня. А перед сном я не могу заснуть, не дождавшись, пока она не ответит. И постоянное ощущение полета, как будто тебе подарили крылья и разрешили летать где угодно, а не только во снах, которые, кстати, из кошмаров превратились в вереницу радужных образов, которые заставляют ночь проноситься за считанные секунды и делают мое лицо, под утренними лучами солнца, самым счастливым на свете!" - грустная улыбка. Силуэт присел в большое кожаное кресло, с немного потертыми подлокотниками и продолжил читать: "Мы ведь совершенно случайно познакомились. Точнее, она нет. Специально ждала, искала повода, чтобы познакомиться. А я всегда просто смотрел на нее со стороны и восхищался. А тут, она сама ко мне подошла. Я навсегда запомню этот день! Мне кажется, это то, что я искал всю жизнь! Одна любовь, первая и единственная! Как в кино. Да, у нас все будет как в кино"
"Ну и дурак же. Какой он наивный дурак" - тихонько прошептал голос, перевернув страницу:
"А может, ничто не длится вечно? Не прошло и полугода, как все закончилось. Я даже не знаю почему. Просто. Она ушла. И не поймешь - из-за чего. И был ли вообще повод. Уже как-то не помню этот момент. Все потонуло в пелене рутины. Серые будни. День за днем, час за часом, секунда за секундой моя жизнь без нее тянется как капля воды на кончике листика после проливного дождя, она может упасть через секунду, а может и провисеть там весь день - как повезет. Какой же я был дурак. Счастье не может быть вечным. Как и любовь. Дружба. Но особенно любовь. А я действительно верил, верил в то, что бывает как в кино. Не бывает" - Силуэт немного закашлялся, устроился поудобнее в кресле и продолжил читать:
"Прошел год, а я все не могу её забыть. Думал, что это так просто. Взять, и наплевать на человека. Забыть. Просто забыть. Не получается. Все время что-то о нем напоминает. Какие-то детали. Мимолетные воспоминания или случайные встречи. Может, это действительно любовь? Без взаимности, без страсти. Без всякой этой показухи. Быть может есть оно, счастье? Тихое. Молчаливое. Коллекционирование её фотографий. Или просто старание бросить на нее украдкой взгляд, улыбнуться ей в спину, чтобы она никогда, никогда не догадалась, что я все еще люблю её. Потому что у нее же, совсем другие мысли. Совсем другие ценности. Стали другими. Какой же я дурак. Был. И остался" - полузевнув, человек перешел к последней странице:
"Прошло 2 года, и я все еще её помню. Без фанатизма. Без всяких иллюзий относительно "нас". Есть только я и она. Она и я. И никак не вместе. Какая-то привычка - хранить её фотографии. Наверное, - это отголоски прошлой жизни. С надеждами на счастье и веру в любовь. Просто какой-то фетиш. То, за что можно уцепиться, когда ты точно знаешь счастья - нет. Его не может быть. Для меня. Тебе покажется это страшным, читатель моего дневника? Ты думаешь, что я пишу это, в надежде, что мои строчки прочитают и разубедят меня? О, ты ошибаешься. Единственный, кто прочтет эту запись - я сам, через, наверное, год или больше. И даже я знаю что я скажу сам себе прошлому, коим я являюсь сейчас, когда сам про себя читаю эти строчки. Я, то есть ты, сам знаешь. Дурак. Был им, и остался" - последний лист был перевернут. Тетрадь в красной обложке нашла свое место на коленях нашего героя, куда падал пепел с его сигареты, дым которой заставлял глаза слезиться и часто моргать. По левой цеке прокатилась слеза. То ли от дыма, то ли от нахлынувших воспоминаний.
"Да... Был и остался" - Лишь прошептал он, добавив: "И наверняка, им и буду"
"Ну и дурак же. Какой он наивный дурак" - тихонько прошептал голос, перевернув страницу:
"А может, ничто не длится вечно? Не прошло и полугода, как все закончилось. Я даже не знаю почему. Просто. Она ушла. И не поймешь - из-за чего. И был ли вообще повод. Уже как-то не помню этот момент. Все потонуло в пелене рутины. Серые будни. День за днем, час за часом, секунда за секундой моя жизнь без нее тянется как капля воды на кончике листика после проливного дождя, она может упасть через секунду, а может и провисеть там весь день - как повезет. Какой же я был дурак. Счастье не может быть вечным. Как и любовь. Дружба. Но особенно любовь. А я действительно верил, верил в то, что бывает как в кино. Не бывает" - Силуэт немного закашлялся, устроился поудобнее в кресле и продолжил читать:
"Прошел год, а я все не могу её забыть. Думал, что это так просто. Взять, и наплевать на человека. Забыть. Просто забыть. Не получается. Все время что-то о нем напоминает. Какие-то детали. Мимолетные воспоминания или случайные встречи. Может, это действительно любовь? Без взаимности, без страсти. Без всякой этой показухи. Быть может есть оно, счастье? Тихое. Молчаливое. Коллекционирование её фотографий. Или просто старание бросить на нее украдкой взгляд, улыбнуться ей в спину, чтобы она никогда, никогда не догадалась, что я все еще люблю её. Потому что у нее же, совсем другие мысли. Совсем другие ценности. Стали другими. Какой же я дурак. Был. И остался" - полузевнув, человек перешел к последней странице:
"Прошло 2 года, и я все еще её помню. Без фанатизма. Без всяких иллюзий относительно "нас". Есть только я и она. Она и я. И никак не вместе. Какая-то привычка - хранить её фотографии. Наверное, - это отголоски прошлой жизни. С надеждами на счастье и веру в любовь. Просто какой-то фетиш. То, за что можно уцепиться, когда ты точно знаешь счастья - нет. Его не может быть. Для меня. Тебе покажется это страшным, читатель моего дневника? Ты думаешь, что я пишу это, в надежде, что мои строчки прочитают и разубедят меня? О, ты ошибаешься. Единственный, кто прочтет эту запись - я сам, через, наверное, год или больше. И даже я знаю что я скажу сам себе прошлому, коим я являюсь сейчас, когда сам про себя читаю эти строчки. Я, то есть ты, сам знаешь. Дурак. Был им, и остался" - последний лист был перевернут. Тетрадь в красной обложке нашла свое место на коленях нашего героя, куда падал пепел с его сигареты, дым которой заставлял глаза слезиться и часто моргать. По левой цеке прокатилась слеза. То ли от дыма, то ли от нахлынувших воспоминаний.
"Да... Был и остался" - Лишь прошептал он, добавив: "И наверняка, им и буду"
Себе вопреки
"Привет" - слышится из телефонной трубке прелестный женский голос и обволакивает, словно теплый шерстяной плед зимним вечером, когда из окна видны крупные снежинки и высокие сугробы блестящего снега.
"Здравствуй" - слышится в ответ. Сухо и предельно безэмоционально. Как будто по краешку фарфорового блюдца водят железной ложкой, после того как весь чай выпит.
"Что-то случилось?" - немного обеспокоено спрашивает голос.
"Нет. Все в порядке" - с той же самой интонацией говорится в ответ.
"Хорошо. Я позвоню позже. Целую."
"Да" - на этот раз уже почти шепотом, под звук кладущейся трубки.
Сняв музыку с паузы, он снова дал волю своим мыслям.
"До смешного обидно и просто. Вроде уже и поверил в счастье. И даже, быть может, нашел ты его, после стольких лет ожидания и безделья, после скитаний среди пучины образов, лиц, упущенных шансов. И все хорошо, вот, ты уже готов взять эту самую пилюлю тихого счастья в гавани беспредельной нежности и взаимности, с головой окунуться во что-то и с кем-то общее. Уже стоишь на пороге совсем других переживаний - общих. И каждое утро тебе все приятнее и приятнее просыпаться и открывать глаза, глядя в еще темное небо и понимать, что ты это делаешь не один..." - На ходу докурив сигарету, он выкинул её на ровную гладь озера, чуть покрывшегося льдом, он тут же немного пошипел, стал грязно-черным и унесся туда, по направлению к центру, Словно главная его цель - это непременно оказаться там. Просто быть. Человек осмотрелся и приметил глазами корни старого дерева, раскинувшегося метрах в десяти от воды. Пройдя к ним и усевшись, наплевав на песок и остатки пожелтевших листьев, он закурил еще одну сигарету.
"Но видимо так уж сложилось, что судьба у меня такая - отказываться. А может, это все просто страх. Из-за боязни быть в конечном итоге быть понятым. Таким, какой есть. Понятным с потрохами. Неинтересным, обыденным, тривиальным. Синонимический ряд можно продолжать бесконечно. Видимо, иногда страх преобладает над предвкушением нового опыта. Или желание делать что угодно вопреки всем. Вопреки старшим. Вопреки младшим. Вопреки сверстникам. Вопреки себе хотя бы. Вопреки себе - особенно"
Докурив сигарету до половины он недовольно сморщился и выкинул сигарету: "Да. Сначала - назло себе".
"Здравствуй" - слышится в ответ. Сухо и предельно безэмоционально. Как будто по краешку фарфорового блюдца водят железной ложкой, после того как весь чай выпит.
"Что-то случилось?" - немного обеспокоено спрашивает голос.
"Нет. Все в порядке" - с той же самой интонацией говорится в ответ.
"Хорошо. Я позвоню позже. Целую."
"Да" - на этот раз уже почти шепотом, под звук кладущейся трубки.
Сняв музыку с паузы, он снова дал волю своим мыслям.
"До смешного обидно и просто. Вроде уже и поверил в счастье. И даже, быть может, нашел ты его, после стольких лет ожидания и безделья, после скитаний среди пучины образов, лиц, упущенных шансов. И все хорошо, вот, ты уже готов взять эту самую пилюлю тихого счастья в гавани беспредельной нежности и взаимности, с головой окунуться во что-то и с кем-то общее. Уже стоишь на пороге совсем других переживаний - общих. И каждое утро тебе все приятнее и приятнее просыпаться и открывать глаза, глядя в еще темное небо и понимать, что ты это делаешь не один..." - На ходу докурив сигарету, он выкинул её на ровную гладь озера, чуть покрывшегося льдом, он тут же немного пошипел, стал грязно-черным и унесся туда, по направлению к центру, Словно главная его цель - это непременно оказаться там. Просто быть. Человек осмотрелся и приметил глазами корни старого дерева, раскинувшегося метрах в десяти от воды. Пройдя к ним и усевшись, наплевав на песок и остатки пожелтевших листьев, он закурил еще одну сигарету.
"Но видимо так уж сложилось, что судьба у меня такая - отказываться. А может, это все просто страх. Из-за боязни быть в конечном итоге быть понятым. Таким, какой есть. Понятным с потрохами. Неинтересным, обыденным, тривиальным. Синонимический ряд можно продолжать бесконечно. Видимо, иногда страх преобладает над предвкушением нового опыта. Или желание делать что угодно вопреки всем. Вопреки старшим. Вопреки младшим. Вопреки сверстникам. Вопреки себе хотя бы. Вопреки себе - особенно"
Докурив сигарету до половины он недовольно сморщился и выкинул сигарету: "Да. Сначала - назло себе".
вторник, 8 декабря 2009 г.
Из дома
"Хороший день, очень даже" - да и как ему быть плохим, когда из-за занавесок палящее солнце греет голую спину нашего героя, скрючившегося перед монитором, усиленно что-то печатающего. В этот момент его лицо сопровождала улыбка на все лицо и одна фраза, которая стала символом этого дня.
"Сегодня можно куда нибудь сходить" - подумал он про себя, поджав ноги и обхватив колени руками: "Главное, - это одеть что-либо помимо трусов и скушать чуть больше, чем два кусочка булки с сыром"
После этих слов он, видимо, собрался с мыслями и встал со стула. Посмотрев в окно, он вытянул над головой руки и что есть сил зевнув, немного зажмурившись из-за солнечного зайчика, который попал ему прямо на глаза.
"Голубое небо. Нечасто его можно увидеть. Даже облаков нет. Ни серых, ни белых. А может, оно так и лучше будет. Словно на небе раскинулось ослепительно прекрасное море, стоит лишь немного подпрыгнуть, и ты уже там, плескаешься в небесной лазури. Надо обязательно поставить музыку. Сейчас, сейчас я включу её"
Нагнулся к монитору и решил проверить свои сообщения. Скрючившись и печатая стоя ответы, он простоял так двадцать минут. Потом сообразил, что хотел поставить музыку. Поставил музыку. И на свою беду снова проверил сообщения. На этот раз у него хватило ума сесть. Сесть и просидеть час за тем, чтобы разговаривать с людьми, лица которых он видел лишь однажды, или, быть может, не видел никогда. Да и едва ли увидит вообще.
"Что же, осталось поесть. Или хотя бы попить чай, выходить уже скоро" - убежал на кухню и, щелкнув по чайнику, он решил проверить сообщения еще раз, опять же, в полуголом состоянии. А время внизу монитора неумолимо двигалось к заветной отметке. И лишь через полчаса он увидел, что едва ли не опаздывает взять от этого дня все.
Тут же он в срочном порядке начал вываливать вещи из шкафа, ища там свои джинсы. Обнаружил, что они недавно стирались и наверняка висят в ванной. И верно, были обнаружены на батарее. Одевая штанину и прыгая на одной ноге, он добрался до того же самого шкафа и спешно натянул на себя футболку. Наплевав на носки, он просто засунул ноги в кеды и, прихватив с полки ключи, выбежал из дома.
Уже пройдя по солнечной улице, сквозь не один десяток улыбающихся людей, он вспомнил что за дверью у него остался телефон и плеер.
"А, не так они и нужны сегодня мне. На этот раз у меня своя музыка".
"Сегодня можно куда нибудь сходить" - подумал он про себя, поджав ноги и обхватив колени руками: "Главное, - это одеть что-либо помимо трусов и скушать чуть больше, чем два кусочка булки с сыром"
После этих слов он, видимо, собрался с мыслями и встал со стула. Посмотрев в окно, он вытянул над головой руки и что есть сил зевнув, немного зажмурившись из-за солнечного зайчика, который попал ему прямо на глаза.
"Голубое небо. Нечасто его можно увидеть. Даже облаков нет. Ни серых, ни белых. А может, оно так и лучше будет. Словно на небе раскинулось ослепительно прекрасное море, стоит лишь немного подпрыгнуть, и ты уже там, плескаешься в небесной лазури. Надо обязательно поставить музыку. Сейчас, сейчас я включу её"
Нагнулся к монитору и решил проверить свои сообщения. Скрючившись и печатая стоя ответы, он простоял так двадцать минут. Потом сообразил, что хотел поставить музыку. Поставил музыку. И на свою беду снова проверил сообщения. На этот раз у него хватило ума сесть. Сесть и просидеть час за тем, чтобы разговаривать с людьми, лица которых он видел лишь однажды, или, быть может, не видел никогда. Да и едва ли увидит вообще.
"Что же, осталось поесть. Или хотя бы попить чай, выходить уже скоро" - убежал на кухню и, щелкнув по чайнику, он решил проверить сообщения еще раз, опять же, в полуголом состоянии. А время внизу монитора неумолимо двигалось к заветной отметке. И лишь через полчаса он увидел, что едва ли не опаздывает взять от этого дня все.
Тут же он в срочном порядке начал вываливать вещи из шкафа, ища там свои джинсы. Обнаружил, что они недавно стирались и наверняка висят в ванной. И верно, были обнаружены на батарее. Одевая штанину и прыгая на одной ноге, он добрался до того же самого шкафа и спешно натянул на себя футболку. Наплевав на носки, он просто засунул ноги в кеды и, прихватив с полки ключи, выбежал из дома.
Уже пройдя по солнечной улице, сквозь не один десяток улыбающихся людей, он вспомнил что за дверью у него остался телефон и плеер.
"А, не так они и нужны сегодня мне. На этот раз у меня своя музыка".
вторник, 1 декабря 2009 г.
Не зря
"Он просто устал нас любить... Просто. Устал. Нас любить" - бурчал себе он под нос, расстилая простынь на диване. "Когда-то же надо начинать это делать" - уже заправляя одеяло в пододеяльник добавил он: "Так почему бы не сегодня?" - в заключении произнёс он, положив на постель подушку в чистой наволочке.
"И что же самое сложное? Может быть не курить? Или выключить музыку. А может вырубить телефон, оставив лишь будильник? Или отключить интернет. А можно просто начать контролировать себя? Да что я говорю, если это начнется, я уже стану совсем другим человеком"
- Ага. У тебя будут жена и дети. Стабильная работа и квартира в кредит.
- Тебя только не хватало. Я почти сумел лег спать. Вот только...
- Конечно. Только "включу монитор на минутку". Или "Всего одну сигаретку". А можно "только один альбом послушаю". Хватит. Ты сам знаешь чем это грозит!
- Определенно знаю. Чем угодно, кроме жены, детей и квартиры в кредит.
- Да чего ты прицепился к этой квартире. Даже я понял, что нам надо меняться.
- Ты понял, а я не могу. А все ты виноват. И не спорь.
- И не спорю. Ты все равно знаешь, кто прав.
- Я прав. Я всегда прав.
- Но ведь ты - это настолько же я, настолько я - это ты.
- И то верно. Но именно в этот самый момент. В тот момент, когда я пересилил сам себя, и тебя заодно, ты появляешься и сам же меня задерживаешь. Зачем?
- Ты же не раз задавал этот вопрос. Так и не нашел ответа?
- Нет.
- О, просто боишься о нем сказать.
- Нет, не боюсь.
- Да. Боишься.
- Ни в коей мере. Чего бояться того, о чем не знаешь.
- Врун.
- Да.
- Но себе же врешь.
- Нет.
- Да.
- Нет! Нет я сказал! Не вру я себе! Все, хватит! И так мои слабые нервы надоел расшатывать!
- Ну так хватит отнекиваться. Признай очевидное!
- И что, что мне, по-твоему, надо признать? Что я все это делаю от скуки? Развлечения ради? Потому что ничего другого я не умею? Потому что мне понравилась это и я начал культивировать идею?
- Да.
- Да. Да ты просто больной.
- Конечно. Я же твой внутренний голос.
- Нет, нет. Это просто мне скучно и я сам с собой разговариваю. Нет у меня внутреннего голоса. Это просто диалог, который я прокручиваю по собственной воле, я знаю заранее, что ты скажешь. что отвечу я, и чем все кончится.
- Ну вот, мы и подошли к самому главному. Чем все кончится?
- Могилой, чтоб тебя. Ясно, что этим все и кончится.
- Ну, а если не так обширно?
- Да кто его знает. Да, да, я знаю, можешь не напоминать. Сейчас. Дай подумать. Хотел же. Режим. Новая жизнь. Все такое.
- Ага, а тут я. Но ты не отвлекайся.
- Все. Я спать. Мне завтра рано вставать, так что прости, насыщенный день...
- Просто. Ответь. На вопрос.
- Какой?
- Ты знаешь. Самый главный.
- Не зря. Да, не зря все это. Не зря не зря не зря. За чем-то это надо.
- Теперь ты знаешь что делать?
- Ага. Конечно. Сто раз. Теперь просто как глаза открылись. Как будто всю жизнь не видел, а теперь все в красках. Но ни черта ясней не стало. Только сон отбил. Так...может и не зря?
"И что же самое сложное? Может быть не курить? Или выключить музыку. А может вырубить телефон, оставив лишь будильник? Или отключить интернет. А можно просто начать контролировать себя? Да что я говорю, если это начнется, я уже стану совсем другим человеком"
- Ага. У тебя будут жена и дети. Стабильная работа и квартира в кредит.
- Тебя только не хватало. Я почти сумел лег спать. Вот только...
- Конечно. Только "включу монитор на минутку". Или "Всего одну сигаретку". А можно "только один альбом послушаю". Хватит. Ты сам знаешь чем это грозит!
- Определенно знаю. Чем угодно, кроме жены, детей и квартиры в кредит.
- Да чего ты прицепился к этой квартире. Даже я понял, что нам надо меняться.
- Ты понял, а я не могу. А все ты виноват. И не спорь.
- И не спорю. Ты все равно знаешь, кто прав.
- Я прав. Я всегда прав.
- Но ведь ты - это настолько же я, настолько я - это ты.
- И то верно. Но именно в этот самый момент. В тот момент, когда я пересилил сам себя, и тебя заодно, ты появляешься и сам же меня задерживаешь. Зачем?
- Ты же не раз задавал этот вопрос. Так и не нашел ответа?
- Нет.
- О, просто боишься о нем сказать.
- Нет, не боюсь.
- Да. Боишься.
- Ни в коей мере. Чего бояться того, о чем не знаешь.
- Врун.
- Да.
- Но себе же врешь.
- Нет.
- Да.
- Нет! Нет я сказал! Не вру я себе! Все, хватит! И так мои слабые нервы надоел расшатывать!
- Ну так хватит отнекиваться. Признай очевидное!
- И что, что мне, по-твоему, надо признать? Что я все это делаю от скуки? Развлечения ради? Потому что ничего другого я не умею? Потому что мне понравилась это и я начал культивировать идею?
- Да.
- Да. Да ты просто больной.
- Конечно. Я же твой внутренний голос.
- Нет, нет. Это просто мне скучно и я сам с собой разговариваю. Нет у меня внутреннего голоса. Это просто диалог, который я прокручиваю по собственной воле, я знаю заранее, что ты скажешь. что отвечу я, и чем все кончится.
- Ну вот, мы и подошли к самому главному. Чем все кончится?
- Могилой, чтоб тебя. Ясно, что этим все и кончится.
- Ну, а если не так обширно?
- Да кто его знает. Да, да, я знаю, можешь не напоминать. Сейчас. Дай подумать. Хотел же. Режим. Новая жизнь. Все такое.
- Ага, а тут я. Но ты не отвлекайся.
- Все. Я спать. Мне завтра рано вставать, так что прости, насыщенный день...
- Просто. Ответь. На вопрос.
- Какой?
- Ты знаешь. Самый главный.
- Не зря. Да, не зря все это. Не зря не зря не зря. За чем-то это надо.
- Теперь ты знаешь что делать?
- Ага. Конечно. Сто раз. Теперь просто как глаза открылись. Как будто всю жизнь не видел, а теперь все в красках. Но ни черта ясней не стало. Только сон отбил. Так...может и не зря?
понедельник, 30 ноября 2009 г.
Билет домой
"На повтор. Да. Ставлю на повтор, и на весь день" - сказал он и через ткань джинсов нажал на нужную кнопку: "Все мысли путаются под эти гитарные аккорды. Ну да ладно, время не думать, время готовиться, день особенный"
Выбежав из дома, он направился к магазину, что был прямо около его парадной. В спешке схватив корзину, он первым делом направился не к какой-нибудь алкогольной продукции, хотя это было бы весьма и весьма ему свойственно, а в отдел соков: "Апельсиновый. Нет, сразу мысли об отвертке. Яблочный. Нет, слишком напоминает больничные посылочки, в которых еще и какое-нибудь печенье и сушки, обязательно много сушек. С маком. Без мака. Сладкие. Несладкие. Посыпанные кунжутом. Твердые. Или немного мягкие. Ненавистные сушки. Виноградный сок. Определенно ассоциации с таким же днем. Мимо. Грейпфрутовый. Не по вкусу. Остается персиковый нектар. А хороший выбор ведь для такого дня. С кусочками мякоти, мягкий вкус, который обволакивает все, что у тебя внутри махровым покрывальцем из сахара и самого персика. Отлично, выбор сделан" - Как раз песня ушла в первый раз на повтор. заключительные слова песни под затихающие звуки гитары, и вот уже по новой.
Стоит у полки с чипсами: "Ну тут уже без вариантов. Любимые" - берет две пачки и кладет в корзину. Тут же мчится на кассу, доставая плеер из кармана и смотря на время. А его оставалось впритык: "Выбор, выбор, опять, кругом. Ну что же, случай, вперед!" Встав в центральную из трех касс он начал смотреть как пожилого вида дама неторопливо выкладывала покупки на ленту. Дело только было в том, что корзинки в этом магазине с двумя железными ручками, и так уж получилось, что одна из них заняла не свое место по умолчанию, а была опрокинула в противоположную сторону так, что делила всю корзину в соотношении один к двум. Вот так бабушка и мучилась, выкладывая сначала йогурты, потом творожки, сливочное масло, одну штуку, зелень: укроп и петрушку, напоминавшую гримасу какой-то рок-звезды с зеленым от напряжения лицом, и все это лавируя между двумя половинами злосчастной корзинки. Ну никак ей было не поставить ручку на место. "Наверное, это проявление этого всепоглощающего консерватизма и закостенения мозга. Хорошо бы не дожить до такого мне самому. Ну или хотя бы не заметить этого".
Девушка на кассе даже не спросила про пакет. Наверняка запомнила его ехидный ответ, когда он на прошлой неделе пробивал тут одну небольшую шоколадку. Хотя и сейчас не нужен был пакет. Сумка же есть. Большего не надо.
Расположив все это аккуратно в недрах его самой главной подруги и выйдя на улицу, первым кто его встретил был порыв ветра. Капли дождя. Он ответил им улыбкой.
Маршрутка. Вокзал. Электричка. Сидя на скамейке он не смотрел на людей. За долгое время он обратил внимание на природу. Красота поздней осени предстала ему в серых тонах мокрого асфальта, голых деревьях и каплях на толстом и мутном стекле вагона.
"У природы нет плохой погоды. У природы вообще ничего плохого нет. Только мы плохие. А, к черту мысли. Не сегодня"
Прямо перед ним села девушка. Может быть днем раньше он бы украдкой смотрел на её лицо и представлял как они выходят на одной остановке, он знакомится с ней и берет номер её телефона. Сейчас же он просто сидел и улыбался, глядя в её смущенные таким открытым проявлением эмоций глаза.
"Вот оно. То что нужно. Знакомая платформа" - встав с сидения он направился к выходу, попутно шепнув девушке на ушко "пока". Уже в дверях тамбура появилось желание обернуться и посмотреть на нее. Нет. Зачем смотреть. Обернулась ведь. Он точно знал.
Вот уже песня играет на повторе в двадцатый раз. Хорошее число. Он стоит перед большими деревянными воротами на окраине и так небольшого городка. С опозданием в пять минут они открываются и оттуда выходит человек: светлые длинные волосы, которые тут же стали мокрыми от усилившегося дождя, белые кеды, зеленая куртка и полное печали лицо.
- С чего бы это меня кот-то решил встречать? - задал вопрос нашему герою неизвестный.
- Ты ведь знаешь ответ. Может, потому, что ты все-таки хоть кому-то нужен? - хитро улыбнувшись ответил наш герой, доставая из кармана пачку сигарет и черную зажигалку.
- А может, кто-то просто обещал вернуть эту зажигалку? - прикуривая, ответил незнакомец.
- Может быть. Но ты знаешь правильный ответ, Максим.
- Раз уж мы знаем, озвучь его сам. И давай все что у тебя там в сумке. Я Жутко хочу хотя бы чипсов. И так уж получилось, что соглашусь даже на те, которые не ел бы никогда - твои любимые.
Протянув розовую упаковку из сумки, наш герой направился к вокзалу и бросил в спину:- Да потому что я мог бы оказаться в таком же месте! - уходя в туман провинциального города и дыма от собственной сигареты он добавил: - Догоняй, если хочешь успеть домой. Билеты у меня.
Выбежав из дома, он направился к магазину, что был прямо около его парадной. В спешке схватив корзину, он первым делом направился не к какой-нибудь алкогольной продукции, хотя это было бы весьма и весьма ему свойственно, а в отдел соков: "Апельсиновый. Нет, сразу мысли об отвертке. Яблочный. Нет, слишком напоминает больничные посылочки, в которых еще и какое-нибудь печенье и сушки, обязательно много сушек. С маком. Без мака. Сладкие. Несладкие. Посыпанные кунжутом. Твердые. Или немного мягкие. Ненавистные сушки. Виноградный сок. Определенно ассоциации с таким же днем. Мимо. Грейпфрутовый. Не по вкусу. Остается персиковый нектар. А хороший выбор ведь для такого дня. С кусочками мякоти, мягкий вкус, который обволакивает все, что у тебя внутри махровым покрывальцем из сахара и самого персика. Отлично, выбор сделан" - Как раз песня ушла в первый раз на повтор. заключительные слова песни под затихающие звуки гитары, и вот уже по новой.
Стоит у полки с чипсами: "Ну тут уже без вариантов. Любимые" - берет две пачки и кладет в корзину. Тут же мчится на кассу, доставая плеер из кармана и смотря на время. А его оставалось впритык: "Выбор, выбор, опять, кругом. Ну что же, случай, вперед!" Встав в центральную из трех касс он начал смотреть как пожилого вида дама неторопливо выкладывала покупки на ленту. Дело только было в том, что корзинки в этом магазине с двумя железными ручками, и так уж получилось, что одна из них заняла не свое место по умолчанию, а была опрокинула в противоположную сторону так, что делила всю корзину в соотношении один к двум. Вот так бабушка и мучилась, выкладывая сначала йогурты, потом творожки, сливочное масло, одну штуку, зелень: укроп и петрушку, напоминавшую гримасу какой-то рок-звезды с зеленым от напряжения лицом, и все это лавируя между двумя половинами злосчастной корзинки. Ну никак ей было не поставить ручку на место. "Наверное, это проявление этого всепоглощающего консерватизма и закостенения мозга. Хорошо бы не дожить до такого мне самому. Ну или хотя бы не заметить этого".
Девушка на кассе даже не спросила про пакет. Наверняка запомнила его ехидный ответ, когда он на прошлой неделе пробивал тут одну небольшую шоколадку. Хотя и сейчас не нужен был пакет. Сумка же есть. Большего не надо.
Расположив все это аккуратно в недрах его самой главной подруги и выйдя на улицу, первым кто его встретил был порыв ветра. Капли дождя. Он ответил им улыбкой.
Маршрутка. Вокзал. Электричка. Сидя на скамейке он не смотрел на людей. За долгое время он обратил внимание на природу. Красота поздней осени предстала ему в серых тонах мокрого асфальта, голых деревьях и каплях на толстом и мутном стекле вагона.
"У природы нет плохой погоды. У природы вообще ничего плохого нет. Только мы плохие. А, к черту мысли. Не сегодня"
Прямо перед ним села девушка. Может быть днем раньше он бы украдкой смотрел на её лицо и представлял как они выходят на одной остановке, он знакомится с ней и берет номер её телефона. Сейчас же он просто сидел и улыбался, глядя в её смущенные таким открытым проявлением эмоций глаза.
"Вот оно. То что нужно. Знакомая платформа" - встав с сидения он направился к выходу, попутно шепнув девушке на ушко "пока". Уже в дверях тамбура появилось желание обернуться и посмотреть на нее. Нет. Зачем смотреть. Обернулась ведь. Он точно знал.
Вот уже песня играет на повторе в двадцатый раз. Хорошее число. Он стоит перед большими деревянными воротами на окраине и так небольшого городка. С опозданием в пять минут они открываются и оттуда выходит человек: светлые длинные волосы, которые тут же стали мокрыми от усилившегося дождя, белые кеды, зеленая куртка и полное печали лицо.
- С чего бы это меня кот-то решил встречать? - задал вопрос нашему герою неизвестный.
- Ты ведь знаешь ответ. Может, потому, что ты все-таки хоть кому-то нужен? - хитро улыбнувшись ответил наш герой, доставая из кармана пачку сигарет и черную зажигалку.
- А может, кто-то просто обещал вернуть эту зажигалку? - прикуривая, ответил незнакомец.
- Может быть. Но ты знаешь правильный ответ, Максим.
- Раз уж мы знаем, озвучь его сам. И давай все что у тебя там в сумке. Я Жутко хочу хотя бы чипсов. И так уж получилось, что соглашусь даже на те, которые не ел бы никогда - твои любимые.
Протянув розовую упаковку из сумки, наш герой направился к вокзалу и бросил в спину:- Да потому что я мог бы оказаться в таком же месте! - уходя в туман провинциального города и дыма от собственной сигареты он добавил: - Догоняй, если хочешь успеть домой. Билеты у меня.
суббота, 21 ноября 2009 г.
Штиль
Щелчок. Еще один. И так четыре раза. И потом еще четыре. Быстрых. Это такие звуки издают суставы третей и второй фаланг пальцев. Еще четыре щелчка. Медленных. Это суставы между пальцами и ладонью. И еще быстрые. Все. Теперь - только дым. Щелчок. Теперь уже зажигалки.
"А ведь хорошая ночь" - подумал про себя герой, глядя в беспросветное ночное небо. Он сел на скамейку, что одиноко стояла на платформе для электричек, совсем пустой в этот час. "И как хорошо, что закончится она еще не скоро"
Затянувшись и выпустив из себя дым, он стал за ним наблюдать. Облако не хотело его покидать. Ветер уснул вместе с людьми, которых не было на платформе. Как уснули и фонари, что могли бы освещать фигуру сидящего человека. А так, только красная точка, которая двигалась туда-сюда, словно маятник, тоже покинутый всеми.
А облако оставалось на месте. Только чуть теряло свою форму, становилось все тусклее и тусклее.
"Прямо как в жизни. Вот, есть у тебя что-то, и не трогаешь ты его. Не стараешься починить то, что не сломано, и ломать тоже не собираешься. А нет, все по-тихонечку пропадает само-собой. Как бы ты ни старался удержать. Верно ведь, что как кулак ты не сжимай, а вода все равно вытечет, только почему бы его и не сжать, если и на раскрытой ладони останутся только капли, которые иначе, как воспоминаниями и не назовешь. Что бы мы ни делали, все обращается в прах. Или бесследно исчезает. Что, в принципе, одинаково неизбежно"
Облака совсем не видно. Только горький запах сгоревшего табака, смешения никотина и разных смол, которые уже не первый год оседают в его легких.
"Вот, даже листья с деревьев сами по себе падают. А ветра-то нет" Просто опадают, чтобы оставить одни лишь ветви, которые потом покроются белоснежным одеялом, прогнуться под бесконечным количеством бесконечно красивых снежинок, которые потом тоже растают, чтобы уступить место бесконечно красочному рисунку из весенней листвы.
Между тем, тишину ночного пригорода нарушил звонок телефона. Играла какая-то мелодия, исполненная на фортепиано. Немного грустная и бесконечно гармоничная.
- Привет! - донеслось из телефонной трубки.
- Доброй ночи, - ответил он и лишь одни губами произнес её имя.
- Ты приедешь утром?
- Да. С первой электричкой, - уголки его губ растянулись в полной теплоты улыбке.
- Ложись спать. Тебе придется рано встать.
- Да, конечно. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Я люблю тебя.
- Пока. - Он повесил трубку. Пока горела подсветка, он успел разглядеть время.
"Еще пять бесконечно красивых часов. Хорошая ночь" - сделав затяжку, подумал про себя герой.
"А ведь хорошая ночь" - подумал про себя герой, глядя в беспросветное ночное небо. Он сел на скамейку, что одиноко стояла на платформе для электричек, совсем пустой в этот час. "И как хорошо, что закончится она еще не скоро"
Затянувшись и выпустив из себя дым, он стал за ним наблюдать. Облако не хотело его покидать. Ветер уснул вместе с людьми, которых не было на платформе. Как уснули и фонари, что могли бы освещать фигуру сидящего человека. А так, только красная точка, которая двигалась туда-сюда, словно маятник, тоже покинутый всеми.
А облако оставалось на месте. Только чуть теряло свою форму, становилось все тусклее и тусклее.
"Прямо как в жизни. Вот, есть у тебя что-то, и не трогаешь ты его. Не стараешься починить то, что не сломано, и ломать тоже не собираешься. А нет, все по-тихонечку пропадает само-собой. Как бы ты ни старался удержать. Верно ведь, что как кулак ты не сжимай, а вода все равно вытечет, только почему бы его и не сжать, если и на раскрытой ладони останутся только капли, которые иначе, как воспоминаниями и не назовешь. Что бы мы ни делали, все обращается в прах. Или бесследно исчезает. Что, в принципе, одинаково неизбежно"
Облака совсем не видно. Только горький запах сгоревшего табака, смешения никотина и разных смол, которые уже не первый год оседают в его легких.
"Вот, даже листья с деревьев сами по себе падают. А ветра-то нет" Просто опадают, чтобы оставить одни лишь ветви, которые потом покроются белоснежным одеялом, прогнуться под бесконечным количеством бесконечно красивых снежинок, которые потом тоже растают, чтобы уступить место бесконечно красочному рисунку из весенней листвы.
Между тем, тишину ночного пригорода нарушил звонок телефона. Играла какая-то мелодия, исполненная на фортепиано. Немного грустная и бесконечно гармоничная.
- Привет! - донеслось из телефонной трубки.
- Доброй ночи, - ответил он и лишь одни губами произнес её имя.
- Ты приедешь утром?
- Да. С первой электричкой, - уголки его губ растянулись в полной теплоты улыбке.
- Ложись спать. Тебе придется рано встать.
- Да, конечно. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Я люблю тебя.
- Пока. - Он повесил трубку. Пока горела подсветка, он успел разглядеть время.
"Еще пять бесконечно красивых часов. Хорошая ночь" - сделав затяжку, подумал про себя герой.
четверг, 19 ноября 2009 г.
Залив
Плеск воды, перемешанной с кусочками льда полностью занимал его внимание. Под короткую куртку залетали потоки холодного ветра. Там, в бесконечной дали виднелся маяк. Где-то не близко. За сотни миль от этого места, где он, сидящий на камне, наблюдал за линией горизонта, которую уже никак не разглядишь в этот уже почти зимний день. Краски перемешиваются, превращаясь в оттенки серого. Какой прекрасный цвет. А и не цвет вовсе, так, оттенок черного. Или градация белого.
- Раньше, полгода назад, волны морского прибоя касались моих ступней, а южный ветер приятно холодил их. За спиной был слышен шум листвы. Теперь же там только голые ветки, промерзлая земля и цветные картинки, если закрыть глаза и представить себе то, что было раньше.
- Зима приходит и уходит, а лето...
- Тоже самое.
- Да... Прошло лето, прошла осень, скоро будет зима, но смотри, ты до сих пор рядом со мной.
- Надолго ли?
- Ты знаешь. Даже не хочу знать ответ. Мне хорошо с тобой, понимаешь? Просто хорошо, и мне все равно что это пройдет, что я найду другого, что ты будешь сидеть ночами и думать о другой.
- Да, - он достал сигарету и закурил, - Все пройдет.
- Зато, будут же воспоминания! Много ярких цветных картинок, то, что можно будет вспоминать за чашкой горячего шоколада, глядя на ночные улицы города, или то, о чем можно будет рассказать самому себе в минуты печали. Это ведь все не зря!
- Часть этих слов - мои, - затянулся и через пару секунд выпустил клуб дыма, который унесся с ветром вверх, к тому самому маяку, где, наверное, жил кто-то в полном одиночестве.
- Я знаю. Твои слова на моих устах, твои мысли у меня в голове, твоя музыка у меня в наушниках, чего уж там, я теперь и сок пью только апельсиновый, спасибо тебе, - она подсела поближе к нему и обхватила правую руку. Склонив голову на плечо, она продолжила, - Не жалеть. Просто ни о чем не жалеть, и заранее простить.
- Ах да, не жалеть. Прощать. Что может быть лучше. - "А еще лучше забыть. Не вспоминать. Выкинуть из головы" - щелчок, окурок, под напором ветра, устремляется к поверхности воды. Невозможно было услышать как шипит уголек, становясь грязно-черного цвета. Это все равно что пытаться услышать как всхлипывает по ночам тот, кто по жизни делает вид что равнодушен ко всему.
- Раньше, полгода назад, волны морского прибоя касались моих ступней, а южный ветер приятно холодил их. За спиной был слышен шум листвы. Теперь же там только голые ветки, промерзлая земля и цветные картинки, если закрыть глаза и представить себе то, что было раньше.
- Зима приходит и уходит, а лето...
- Тоже самое.
- Да... Прошло лето, прошла осень, скоро будет зима, но смотри, ты до сих пор рядом со мной.
- Надолго ли?
- Ты знаешь. Даже не хочу знать ответ. Мне хорошо с тобой, понимаешь? Просто хорошо, и мне все равно что это пройдет, что я найду другого, что ты будешь сидеть ночами и думать о другой.
- Да, - он достал сигарету и закурил, - Все пройдет.
- Зато, будут же воспоминания! Много ярких цветных картинок, то, что можно будет вспоминать за чашкой горячего шоколада, глядя на ночные улицы города, или то, о чем можно будет рассказать самому себе в минуты печали. Это ведь все не зря!
- Часть этих слов - мои, - затянулся и через пару секунд выпустил клуб дыма, который унесся с ветром вверх, к тому самому маяку, где, наверное, жил кто-то в полном одиночестве.
- Я знаю. Твои слова на моих устах, твои мысли у меня в голове, твоя музыка у меня в наушниках, чего уж там, я теперь и сок пью только апельсиновый, спасибо тебе, - она подсела поближе к нему и обхватила правую руку. Склонив голову на плечо, она продолжила, - Не жалеть. Просто ни о чем не жалеть, и заранее простить.
- Ах да, не жалеть. Прощать. Что может быть лучше. - "А еще лучше забыть. Не вспоминать. Выкинуть из головы" - щелчок, окурок, под напором ветра, устремляется к поверхности воды. Невозможно было услышать как шипит уголек, становясь грязно-черного цвета. Это все равно что пытаться услышать как всхлипывает по ночам тот, кто по жизни делает вид что равнодушен ко всему.
суббота, 14 ноября 2009 г.
Ищу
"Бумажный самолетик. Всегда любил их делать" - бубня себе под нос, сказал он, проводя кончиками пальцев по сгибам крыльев - "Так вот сделаешь его, разукрасишь и пускаешь из окна, в надежде на то, что кто-то его поднимет и увидит, что же ты написал"
- А, хотя, к чему это я? Итак, продолжим, - встрепенувшись, обратился он к сидящим вокруг, - На чем там мы остановились?
- На том, что ты опять не пришел на вчерашнее собрание! - строго отозвалась молодая девушка, поправляя очки на глазах, - За последние три месяца ты посетил нас всего один раз. Этот.
- Ну... Да.
- Что да? Что да? Ты так хотел быть одним из нас, так рвался во всем участвовать.
- Между прочим, их всех бывших кандидатов, ты был самый достойный, потому тебя и выбрали, - перебирая четками, отозвался внушительного вида молодой человек с черной, как смоль бородкой.
- Мы поверили в тебя, - подхватив мысль продолжила девушка, - у тебя огромные перспективы!
- А все, чем ты занимаешься, когда приходишь сюда, это играешь в карты или читаешь библиотечные книжки! - сурово посмотрев, вставил свое слово высокий парень, с которым, как раз таки, наш герой и играл в карты.
- Да понял я все... Просто тут такие обстоятельства были...
- Обстоятельства не мешают тебе позвонить и сказать.
- Или написать.
- А можно было бы просто не приходить к нам вообще.
Упреки доносились со всех сторон. Его порицали. За то, что они на него понадеялись, а он не оправдал ожиданий. Подставил. Перестал соответствовать. Выдохся из сил. Не зря же ему говорили подождать пару лет. Еще недостаточно взрослый. Не те приоритеты.
- Да, простите. Но, видимо, вы были правы. Зря я так рвался, но, это была погоня за мечтой, которой суждено было сбыться. И так уж получилось, что я не смог справиться с последствиями. НО вот, что же мне делать сейчас?
- Не знаем. Давай так, приходи к нам через неделю. Мы все обдумаем и обсудим. Хорошо?
- Да-да, конечно.
В темноте вечернего города он вышел на улицу. Из небольших луж на тротуарах отражались круглые лампы фонарей, горящих мутным желтым цветом. Такие же мутные, как и все в этом городе. Люди, закрывающиеся шляпами, воротниками и шарфами до такой степени, чтобы едва можно было различить глаза. Неоновые вывески, тусклые из-за многосантиметровых слоев городской пыли. Небо - свинцовое от смога проезжающих машин.
"А ведь не так уж все и плохо. Я ведь многое успел. А следующий понедельник встретит очередное их собрание без меня"
Приехав домой, он в очередной раз сидел перед монитором. От чашки с горячим чая шел пар, который светился нежно-голубым светом, прямо как морская гладь, изображенная на рабочем столе. На столе лежал пустой лист бумаги.
В комнате с открытым окном ветер трепыхал занавески, а между тем, обычный бумажный самолетик планировал но направлению к проезжей части.
В луже мокли кусочки серой уже бумаги. На них едва ли можно было различить слова: "Я ищу тебя"
- А, хотя, к чему это я? Итак, продолжим, - встрепенувшись, обратился он к сидящим вокруг, - На чем там мы остановились?
- На том, что ты опять не пришел на вчерашнее собрание! - строго отозвалась молодая девушка, поправляя очки на глазах, - За последние три месяца ты посетил нас всего один раз. Этот.
- Ну... Да.
- Что да? Что да? Ты так хотел быть одним из нас, так рвался во всем участвовать.
- Между прочим, их всех бывших кандидатов, ты был самый достойный, потому тебя и выбрали, - перебирая четками, отозвался внушительного вида молодой человек с черной, как смоль бородкой.
- Мы поверили в тебя, - подхватив мысль продолжила девушка, - у тебя огромные перспективы!
- А все, чем ты занимаешься, когда приходишь сюда, это играешь в карты или читаешь библиотечные книжки! - сурово посмотрев, вставил свое слово высокий парень, с которым, как раз таки, наш герой и играл в карты.
- Да понял я все... Просто тут такие обстоятельства были...
- Обстоятельства не мешают тебе позвонить и сказать.
- Или написать.
- А можно было бы просто не приходить к нам вообще.
Упреки доносились со всех сторон. Его порицали. За то, что они на него понадеялись, а он не оправдал ожиданий. Подставил. Перестал соответствовать. Выдохся из сил. Не зря же ему говорили подождать пару лет. Еще недостаточно взрослый. Не те приоритеты.
- Да, простите. Но, видимо, вы были правы. Зря я так рвался, но, это была погоня за мечтой, которой суждено было сбыться. И так уж получилось, что я не смог справиться с последствиями. НО вот, что же мне делать сейчас?
- Не знаем. Давай так, приходи к нам через неделю. Мы все обдумаем и обсудим. Хорошо?
- Да-да, конечно.
В темноте вечернего города он вышел на улицу. Из небольших луж на тротуарах отражались круглые лампы фонарей, горящих мутным желтым цветом. Такие же мутные, как и все в этом городе. Люди, закрывающиеся шляпами, воротниками и шарфами до такой степени, чтобы едва можно было различить глаза. Неоновые вывески, тусклые из-за многосантиметровых слоев городской пыли. Небо - свинцовое от смога проезжающих машин.
"А ведь не так уж все и плохо. Я ведь многое успел. А следующий понедельник встретит очередное их собрание без меня"
Приехав домой, он в очередной раз сидел перед монитором. От чашки с горячим чая шел пар, который светился нежно-голубым светом, прямо как морская гладь, изображенная на рабочем столе. На столе лежал пустой лист бумаги.
В комнате с открытым окном ветер трепыхал занавески, а между тем, обычный бумажный самолетик планировал но направлению к проезжей части.
В луже мокли кусочки серой уже бумаги. На них едва ли можно было различить слова: "Я ищу тебя"
понедельник, 2 ноября 2009 г.
Ничего страшного
Ничего страшного, что сердце бьется чаще при виде её силуэта. Какая теперь разница. Ничего страшного, что приходится отворачиваться в коридоре. Нет ничего более простого, чем то, что вошло в привычку. Просто каждый раз человек разный. А чувства, набор каких-то гормонов, химических веществ, выстроившихся в нужной последовательности в определенное время. Вся ирония в том, что понимание всего этого есть. И знание того, что это через пару недель пройдет. Без следа. Без всяких признаков. Без всяких последствий в будущем.
Нет ничего проще принять неизбежное. Это очень легко. Просто не смотри за ней. Не ходи за ней. Не появляйся там, где любит бывать она. Не слушай то, что слушала бы она. Ничего, никогда, не делай, как она. Это очень просто. Удалить архив с фотографиями. Остатки личной переписки. Просто не смотреть в закладки. Да какие закладки, когда ты наизусть помнишь заветные восемь цифр? Но и это очень просто. Ответ стоит на столе. Апельсиновый сок с прозрачном стакане и что-то тоже прозрачное, но уже в рюмке с побелевшим стеклом.
Нет ничего проще найти что-то новое. Смотри сквозь толпу. Ищи силуэт. Мы знаем. Ты знаешь. Я знаю. Что внешность главное. Ищи деталь. Что-то невероятное, волшебное. Нашел? А теперь смотри дальше. Смотри на нее. Да, интерес возрастает. Подойди к ней. Давай, спроси её имя. Спроси как найти её вконтакте. Спроси номер её телефона. Нет ничего проще поменять всё.
Нет ничего проще чувствовать себя предателем. Зайди в закладки. И посчитай, скольких ты предал. Предал перед самим собой. Сколько об этом узнали. Сколькие об этом даже не догадывались. Считай. Одна. Две. Десять. Нет, больше. Двадцать. Нет ничего проще быть предателем. И нет ничего в этом страшного.
Просто каждый раз не смотри на её силуэт. Не ходи там, где появляется она. Не смотри ей в глаза. Просто, чтобы лишний раз не предавать.
Нет ничего проще принять неизбежное. Это очень легко. Просто не смотри за ней. Не ходи за ней. Не появляйся там, где любит бывать она. Не слушай то, что слушала бы она. Ничего, никогда, не делай, как она. Это очень просто. Удалить архив с фотографиями. Остатки личной переписки. Просто не смотреть в закладки. Да какие закладки, когда ты наизусть помнишь заветные восемь цифр? Но и это очень просто. Ответ стоит на столе. Апельсиновый сок с прозрачном стакане и что-то тоже прозрачное, но уже в рюмке с побелевшим стеклом.
Нет ничего проще найти что-то новое. Смотри сквозь толпу. Ищи силуэт. Мы знаем. Ты знаешь. Я знаю. Что внешность главное. Ищи деталь. Что-то невероятное, волшебное. Нашел? А теперь смотри дальше. Смотри на нее. Да, интерес возрастает. Подойди к ней. Давай, спроси её имя. Спроси как найти её вконтакте. Спроси номер её телефона. Нет ничего проще поменять всё.
Нет ничего проще чувствовать себя предателем. Зайди в закладки. И посчитай, скольких ты предал. Предал перед самим собой. Сколько об этом узнали. Сколькие об этом даже не догадывались. Считай. Одна. Две. Десять. Нет, больше. Двадцать. Нет ничего проще быть предателем. И нет ничего в этом страшного.
Просто каждый раз не смотри на её силуэт. Не ходи там, где появляется она. Не смотри ей в глаза. Просто, чтобы лишний раз не предавать.
вторник, 27 октября 2009 г.
Снежинка
Снежинка. Летит откуда-то с неба, из той высоты, где все человеческие беды неважны. Где проблем нет. Только небо. Бесконечное небо, раскинувшееся над нашими головами покрывалом из облаков. Оно всегда дает о себе знать. В теплый летний день оно позволяет лучам солнца ласкать твое лицо, небо видит твою улыбку и радуется вместе с тобой. Иногда небо хмурится, и ты не видишь ничего, кроме полотна из разводов свинцового цвета, стараясь различить голубую полоску, а может и просто светло-серый просвет. Твои глаза становятся на полтона темнее, когда обращены к небу. Не одно небо хмурится. В его цвете ты находишь отражение своей жизни. Рутинной. Бесцельной. Иногда небо плачет. Иногда, это слезы радости. Как, например, в канун нового учебного года ты провожаешь последние недели безделья. С неба, из белоснежных облаков, словно сотканных из мельчайших нитей легкости, собранных в клубок нежности и умиротворения, сыплются прозрачные капли дождя. Ты радуешься им. Словно они смывают с тебя все то плохое, что было с тобой до этого самого мига. Когда о твою запрокинутую голову разлетаются капельки счастья. Когда волосы становятся мокрыми в считанные минуты, а губы ловят частички воды, которую потом слизывает твой розовенький язык. Небо умеет плакать слезами счастья.
Но ему нет до этого дело. Суровые, жесткие клочья мокрого снега царапают ему лицо, обжигают кожу и заставляют глаза закрываться. Жестокие капли не щадят его. Норовят угодить за шиворот, промочить его до самой последней нитки. Ему нет до этого дела. Черное небо не перестает гневаться, вторит ему и ветер, позволяя снежинкам плыть по его течению, набирая все большую и большую скорость, чтобы в конечном итоге пожертвовать своей формой, ради того, чтобы растаять на щеке незнакомого человека. Остаться в его памяти. На минуту или на миг. А может, остаться жить в его воспоминаниях навсегда, как единственная, которая отдала всю себя, ради него одного.
- Снежинка. Вот кто действительно самоотвержен. А я боюсь просто набрать три цифры на домофоне.
В темноте осеннего вечера стоял человек. Подмышкой был небольшой букет роз, зажатый так, чтобы бутоны оставались смотреть в направлении его спины. Покрывшись белой пеленой, они немного осунулись, но так же сохраняли свою красоту, несмотря на то, что ветер прижимал их к земле.
Ему было не все равно. Положив букет рядом с дверью, он неспешно развернулся и отправился в темноту осеннего вечера. Из-за его спины то и дело был видно облако белого дыма.
Ему было все равно.
Но ему нет до этого дело. Суровые, жесткие клочья мокрого снега царапают ему лицо, обжигают кожу и заставляют глаза закрываться. Жестокие капли не щадят его. Норовят угодить за шиворот, промочить его до самой последней нитки. Ему нет до этого дела. Черное небо не перестает гневаться, вторит ему и ветер, позволяя снежинкам плыть по его течению, набирая все большую и большую скорость, чтобы в конечном итоге пожертвовать своей формой, ради того, чтобы растаять на щеке незнакомого человека. Остаться в его памяти. На минуту или на миг. А может, остаться жить в его воспоминаниях навсегда, как единственная, которая отдала всю себя, ради него одного.
- Снежинка. Вот кто действительно самоотвержен. А я боюсь просто набрать три цифры на домофоне.
В темноте осеннего вечера стоял человек. Подмышкой был небольшой букет роз, зажатый так, чтобы бутоны оставались смотреть в направлении его спины. Покрывшись белой пеленой, они немного осунулись, но так же сохраняли свою красоту, несмотря на то, что ветер прижимал их к земле.
Ему было не все равно. Положив букет рядом с дверью, он неспешно развернулся и отправился в темноту осеннего вечера. Из-за его спины то и дело был видно облако белого дыма.
Ему было все равно.
воскресенье, 25 октября 2009 г.
Тень
Шаг. Шаг. шаг. По улице идет он. Шаг. Шаг. Шаг. Под звуки хлюпающей воды в своих кедах. Шаг. шаг. Шаг. Сигарета. Дым. Шаг. шаг. Шаг.
С каждым из них он все дальше уходит от одинокого фонаря в начале улицы. С каждым шагом все длиннее его тень.
- Ну привет. Конечно ты не ответишь. Никогда не отвечаешь. Молчишь. Не страшно. Мне не надо, чтобы ты отвечала. Помолчим вместе. Ох, а ты ведь тоже куришь. - Затянувшись поглубже, он отметил про себя, какой черной кажется тень от дыма. - Только ты от меня не уйдешь. Только от тебя не смогу сбежать я. Связаны. Скованы. Неделимы. Ничего страшного. Бывает и хуже. Представь, если бы ты могла говорить? Два болтуна. Тогда бы мне точно не понадобились бы люди. Зачем, если на мои реплики смогла бы отвечать ты. Или ты юноша? Может у тебя и имя есть? А давай, я тебя как-нибудь назову? Не нравится? Правильно, имя ограничивает. Обозначает рамки неизведанного. Ставит свои штамп. Моя тень. Лишь тень, но только ты видела все. Ничто от тебя не скрылось. Помнишь, как пару лет назад я заговорил с тобой первый раз? Ты была гораздо короче. И куртка у тебя другая была. А, еще шапка тогда была. И правда, что-то я перестал совсем о себе заботиться. Шапку не взял, - достав из пачки очередную сигарету, он продолжил, - А, какое там, шапка. Как будто у меня есть шанс дожить до пятидесяти лет. А у тебя, кстати, шансов тоже на это немного. Но что это я. Какая разница, главное, что мы будем вместе. Всегда.
Он все шел и шел. Свет фонаря потускнел настолько, что длинная-длинная тень стала едва различимой.
- Да что же это я. Не будет никого со мной постоянно. Тень, и та покидает меня. Всего лишь силуэт на земле. Отражение. Немое, и не цветное. Хотя нет, черный тоже цвет. Цвет моей жизни. Да какая разница, когда ты один. Когда даже твоя музыка тебя покинула. Как тривиально - сели батарейки.
Тут, где-то издали, раздались шаги. Как будто спиной, он чувствовал, что под чьими-то ногами разбрызгивается застоялая дождевая вода, капельки которой остаются на подошвах, падают на асфальт. А может и нет никаких шагов. Никто не бежит. Просто очень хочется.
- Ты забыл свою шапку! А на улице и так холодно.
- И ради этого стоило выбегать среди ночи из дома и догонять меня?
- Да. Стоило.
А лампа от следующего уличного фонаря освещала две фигуры, стоявшие на расстоянии вытянутой руки друг от друга. В следующее мгновение две длинные-длинные тени на асфальте стояли, взявшись за руки.
С каждым из них он все дальше уходит от одинокого фонаря в начале улицы. С каждым шагом все длиннее его тень.
- Ну привет. Конечно ты не ответишь. Никогда не отвечаешь. Молчишь. Не страшно. Мне не надо, чтобы ты отвечала. Помолчим вместе. Ох, а ты ведь тоже куришь. - Затянувшись поглубже, он отметил про себя, какой черной кажется тень от дыма. - Только ты от меня не уйдешь. Только от тебя не смогу сбежать я. Связаны. Скованы. Неделимы. Ничего страшного. Бывает и хуже. Представь, если бы ты могла говорить? Два болтуна. Тогда бы мне точно не понадобились бы люди. Зачем, если на мои реплики смогла бы отвечать ты. Или ты юноша? Может у тебя и имя есть? А давай, я тебя как-нибудь назову? Не нравится? Правильно, имя ограничивает. Обозначает рамки неизведанного. Ставит свои штамп. Моя тень. Лишь тень, но только ты видела все. Ничто от тебя не скрылось. Помнишь, как пару лет назад я заговорил с тобой первый раз? Ты была гораздо короче. И куртка у тебя другая была. А, еще шапка тогда была. И правда, что-то я перестал совсем о себе заботиться. Шапку не взял, - достав из пачки очередную сигарету, он продолжил, - А, какое там, шапка. Как будто у меня есть шанс дожить до пятидесяти лет. А у тебя, кстати, шансов тоже на это немного. Но что это я. Какая разница, главное, что мы будем вместе. Всегда.
Он все шел и шел. Свет фонаря потускнел настолько, что длинная-длинная тень стала едва различимой.
- Да что же это я. Не будет никого со мной постоянно. Тень, и та покидает меня. Всего лишь силуэт на земле. Отражение. Немое, и не цветное. Хотя нет, черный тоже цвет. Цвет моей жизни. Да какая разница, когда ты один. Когда даже твоя музыка тебя покинула. Как тривиально - сели батарейки.
Тут, где-то издали, раздались шаги. Как будто спиной, он чувствовал, что под чьими-то ногами разбрызгивается застоялая дождевая вода, капельки которой остаются на подошвах, падают на асфальт. А может и нет никаких шагов. Никто не бежит. Просто очень хочется.
- Ты забыл свою шапку! А на улице и так холодно.
- И ради этого стоило выбегать среди ночи из дома и догонять меня?
- Да. Стоило.
А лампа от следующего уличного фонаря освещала две фигуры, стоявшие на расстоянии вытянутой руки друг от друга. В следующее мгновение две длинные-длинные тени на асфальте стояли, взявшись за руки.
суббота, 24 октября 2009 г.
Солнце
- Ну так что, может уже пойдем куда-нибудь? - её зеленые глаза смотрели на него с неподдельным интересом. В них же отражалось его абсолютно равнодушное лицо.
- Не знаю. - после секундного замешательства ответил он, посмотрев на небо, уже щедро усыпанное яркими звездами.
- Ну что, опять мне тебя вести куда-то? Такое ощущение, что это мне надо! - в который раз она постаралась заглянуть ему в глаза, которые он старательно отводил в сторону. Достал из внутреннего крамана коробок спичек и мятую сигарету. Несмотря на бурные порывы ветра, умудрился прикурить с первого раза. - И брось эту дрянь! Я же тебя просила!
- Да. Помню, что просила. Но что поделаешь. - присев на бордюр пробубнил он себе под нос. Какая разница что у него сразу же намокли джинсы. Но и так был мокрый. Даже дым был мокрым.
- Я же сейчас уйду! Ты думаешь у меня других дел нет, кроме как с тобой тут нянчиться?
- Конечно есть. Но не стоит. Не уходи. - Так же тихо ответил он.
- Вечно ты все портишь. Как же я устала. В такие моменты ты просто невыносим. Вот я сейчас перейду дорогу и куплю миндаль. Если ты так и будешь сидеть тут со своей сигаретой, я развернусь, и пойду к себе домой, понятно?
- Конечно. Я буду тебя ждать. - Все смотря на небо ответил он, затянувшись дымом.
- Все, я пошла.
После того, как мятая, сырая, истлевшая сигарета опустилась в лужу на обочине дороги, тут же из того-же кармана появилась еще одна, на вид ничуть не лучше предыдущей. Прикурить, правда, удалось не сразу. Улицу осветила открывшаяся дверь магазина, из которого вышла она. Увидев его апатичное лицо, она бросила на асфальт свои фисташки и скрылась в темноте домов.
- До встречи, мое солнце. - Все так же под нос сказал наш герой и снял музыку с паузы.
- Не знаю. - после секундного замешательства ответил он, посмотрев на небо, уже щедро усыпанное яркими звездами.
- Ну что, опять мне тебя вести куда-то? Такое ощущение, что это мне надо! - в который раз она постаралась заглянуть ему в глаза, которые он старательно отводил в сторону. Достал из внутреннего крамана коробок спичек и мятую сигарету. Несмотря на бурные порывы ветра, умудрился прикурить с первого раза. - И брось эту дрянь! Я же тебя просила!
- Да. Помню, что просила. Но что поделаешь. - присев на бордюр пробубнил он себе под нос. Какая разница что у него сразу же намокли джинсы. Но и так был мокрый. Даже дым был мокрым.
- Я же сейчас уйду! Ты думаешь у меня других дел нет, кроме как с тобой тут нянчиться?
- Конечно есть. Но не стоит. Не уходи. - Так же тихо ответил он.
- Вечно ты все портишь. Как же я устала. В такие моменты ты просто невыносим. Вот я сейчас перейду дорогу и куплю миндаль. Если ты так и будешь сидеть тут со своей сигаретой, я развернусь, и пойду к себе домой, понятно?
- Конечно. Я буду тебя ждать. - Все смотря на небо ответил он, затянувшись дымом.
- Все, я пошла.
После того, как мятая, сырая, истлевшая сигарета опустилась в лужу на обочине дороги, тут же из того-же кармана появилась еще одна, на вид ничуть не лучше предыдущей. Прикурить, правда, удалось не сразу. Улицу осветила открывшаяся дверь магазина, из которого вышла она. Увидев его апатичное лицо, она бросила на асфальт свои фисташки и скрылась в темноте домов.
- До встречи, мое солнце. - Все так же под нос сказал наш герой и снял музыку с паузы.
четверг, 22 октября 2009 г.
Вчера
- Вчера. Вся моя жизнь в сплошном вчера. Сегодняшний день так далеко. Завтрашний просто недосягаем. А во вчера так много хорошего. Плохого. Запоминающегося. Не мечты, но сладкие грезы. Прозрачный сахар жизни. Сладкая вата мироздания. именно во вчера себя ощущаешь лучше, чем когда бы то ни было. Во вчера все ясно и понятно. Все просто и логично. Но почему же порою так тоскливо?
Молчание в ответ. Да и как может быть иначе, если все вокруг нашего героя спали беспробудным сном, словно их заставляли бодрствовать двое суток. Не далеко, впрочем, от истины. Как же все-таки длительные промежутки времени без перерывов на сон сплачивают людей. буквально в пятницу вечером, никто не знал друг друга, кроме нашего героя, который знал всех. А как иначе, если именно по его воле все тут, в одной просторной комнате: кто-то спит прямо за клавиатурой, а на работающем мониторе можно прочесть строки "сообщение отправлено", иные устроились на диване, непросто им вчетвером там поместиться, но что не делает с человеком воздержание от чего бы то ни было. Оставшиеся просто распластались на полу. Особо умные и расторопные взяли из ванны большие полотенца и подложили их под голову.
Сквозь свинцовые тучи и бреши в серых занавесках проблескивали отголоски утреннего солнца понедельника. Оно такое особенное. В это время года появляется уже после того, как начинается рабочий день. Так что если вы просыпаетесь от его лучей, этот день определенно начался с пропуска работы или учебы. Зато, такое прекрасное.
- А вот и солнышко, - посмотрев на свои голые колени, освещенные его лучами, сказал наш герой, - которое есть и в сегодня, и во вчера. Правда, его может и не быть в завтра. Так страшно идти вперед. Чем дальше ты идешь, тем меньше шансов возвратиться в прекрасное вчера. Его краски меркнут, лица в грезах сереют, словно старая фотография, с которой годами не смахивают пыль. Не хочу, чтобы мое вчера стало таким. Но что не так? Почему же все совсем не так как хотелось бы там?
- Может, потому что это не Сегодня? - нарушила молчание Катя, подняв голову с его черной кофты, сложенной в комочек на краешке ковра.
Молчание в ответ. Да и как может быть иначе, если все вокруг нашего героя спали беспробудным сном, словно их заставляли бодрствовать двое суток. Не далеко, впрочем, от истины. Как же все-таки длительные промежутки времени без перерывов на сон сплачивают людей. буквально в пятницу вечером, никто не знал друг друга, кроме нашего героя, который знал всех. А как иначе, если именно по его воле все тут, в одной просторной комнате: кто-то спит прямо за клавиатурой, а на работающем мониторе можно прочесть строки "сообщение отправлено", иные устроились на диване, непросто им вчетвером там поместиться, но что не делает с человеком воздержание от чего бы то ни было. Оставшиеся просто распластались на полу. Особо умные и расторопные взяли из ванны большие полотенца и подложили их под голову.
Сквозь свинцовые тучи и бреши в серых занавесках проблескивали отголоски утреннего солнца понедельника. Оно такое особенное. В это время года появляется уже после того, как начинается рабочий день. Так что если вы просыпаетесь от его лучей, этот день определенно начался с пропуска работы или учебы. Зато, такое прекрасное.
- А вот и солнышко, - посмотрев на свои голые колени, освещенные его лучами, сказал наш герой, - которое есть и в сегодня, и во вчера. Правда, его может и не быть в завтра. Так страшно идти вперед. Чем дальше ты идешь, тем меньше шансов возвратиться в прекрасное вчера. Его краски меркнут, лица в грезах сереют, словно старая фотография, с которой годами не смахивают пыль. Не хочу, чтобы мое вчера стало таким. Но что не так? Почему же все совсем не так как хотелось бы там?
- Может, потому что это не Сегодня? - нарушила молчание Катя, подняв голову с его черной кофты, сложенной в комочек на краешке ковра.
четверг, 15 октября 2009 г.
Господин Ремарк
"Ага, вот она" - сказал он, протирая от пыли книгу в черном переплете - "Господин Ремарк и его "Черный обелиск" ждут со мной встречи, что же, я тоже не прочь. У меня есть диван, большая подушка и много времени, которое я проведу с вами, уважаемый."
Тут он хотел уж было закрыть стеллаж, но взгляд уцепился за небольшой кусочек бумаги, сложенный вчетверо, лежавший между книг, а теперь уже и на дне стеллажа. Во взгляде его сразу проснулся интерес, что же он мог такого положить? И сам уже забыл-то. Наверняка, затем и положил, чтобы когда забудет, смог прочитать и вспомнить.
Пыльный листок разложился, покоряясь движениям его пальцев. Сгибы просвечивали на свету, видимо не один год эта бумажка там лежала. Глаза начали бегать по тексту, а сам он медленно опустился на пол, облокотившись на стену. Сначала лицо его стало до ужаса серьезным, но ближе к концу все больше и больше стало расплываться в улыбке.
"Ну надо же, сохранил!" - воскликнул он вслух, когда подошел к концу послания - "И ведь это же не все что осталось!"
После этой мысли он тут же переместился к письменному столу и открыл там самый большой ящик, в котором при ближайшем рассмотрении угадывались старые тетрадки, дневники за классы начальной школы, какие-то ручки, фломастеры, рисунки от руки. И во всем этом многообразии он начал копаться, перемешивая содержимое ящика с хаотическом порядке. На лбу уже появилась испарина, и все же он остановился. В руках появился обычный белый конверт, но с нарисованным на нем ангелочком. Тут же из конверта показалось само письмо, в котором была буквально несколько строчек. А именно четыре строчки, полные теплоты и ласки. Перечитав их, он ощутил острый укол в сердце.
"Не печалься, потому что это прошло. Улыбнись, потому что это было" - сказал он самому себе и даже попробовал поверить. На лице появилась улыбка, но в глазах так и остался отблеск печали. Господин ремарк так и остался ждать своего часа.
Тут он хотел уж было закрыть стеллаж, но взгляд уцепился за небольшой кусочек бумаги, сложенный вчетверо, лежавший между книг, а теперь уже и на дне стеллажа. Во взгляде его сразу проснулся интерес, что же он мог такого положить? И сам уже забыл-то. Наверняка, затем и положил, чтобы когда забудет, смог прочитать и вспомнить.
Пыльный листок разложился, покоряясь движениям его пальцев. Сгибы просвечивали на свету, видимо не один год эта бумажка там лежала. Глаза начали бегать по тексту, а сам он медленно опустился на пол, облокотившись на стену. Сначала лицо его стало до ужаса серьезным, но ближе к концу все больше и больше стало расплываться в улыбке.
"Ну надо же, сохранил!" - воскликнул он вслух, когда подошел к концу послания - "И ведь это же не все что осталось!"
После этой мысли он тут же переместился к письменному столу и открыл там самый большой ящик, в котором при ближайшем рассмотрении угадывались старые тетрадки, дневники за классы начальной школы, какие-то ручки, фломастеры, рисунки от руки. И во всем этом многообразии он начал копаться, перемешивая содержимое ящика с хаотическом порядке. На лбу уже появилась испарина, и все же он остановился. В руках появился обычный белый конверт, но с нарисованным на нем ангелочком. Тут же из конверта показалось само письмо, в котором была буквально несколько строчек. А именно четыре строчки, полные теплоты и ласки. Перечитав их, он ощутил острый укол в сердце.
"Не печалься, потому что это прошло. Улыбнись, потому что это было" - сказал он самому себе и даже попробовал поверить. На лице появилась улыбка, но в глазах так и остался отблеск печали. Господин ремарк так и остался ждать своего часа.
среда, 14 октября 2009 г.
Не скоро рассвет
На черных волнах ночного моря покачивался плот. Хотя нет, водная гладь совсем не черная. Она серебристая. От того, что множество далеких звезд заставляют её отблескивать по всей своей поверхности. Ветер несет волны от берега. Плот все дальше и дальше устремляется в даль. Туда, где нашего героя ждет неизвестность. Ничего страшного. Рассвет будет не скоро. А пока, можно остаться тут. С морем. Со звездами. Слева от его руки, на краю плота, лежит мокрая пачка сигарет. А зеленая зажигалка давно уже на дне. Её снесло ветром и мелкими каплями теплого дождя, который начался буквально несколько минут назад.
"Мысли. Как хорошо отдохнуть от всех этих мыслей. Забыть о том что на берегу есть проблемы, обстоятельства, люди. Обо всех забыть. Теперь есть я, эти звезды и вода. Я не нужен им. Они мне, в принципе, тоже не нужны. И это прекрасно. Хорошо. Вот она - гармония. Когда твое тело мерно покачивается в такт музыке, когда мокрые соленые волосы падают на глаза от шумного ветра. Когда тело, покрытое мурашками, дрожит от холода капель дождя. Когда зубы не попадают друг на друга. А в голове... В голове только мысли о том, что нет никаких мыслей. Кажется, все стало очень просто. Хорошо, что рассвет еще не скоро. А то солнце появится и все испортит. Как обычно бывает в жизни, что самые радостные вещи портят главные моменты жизни. Но сейчас все просто, легко. И неважно. Все неважно. Это осталось на берегу. А в море есть только ты, ветер и течение воды."
А море уносило плот все дальше и дальше на восток туда, где нет берега, а только ровная водная гладь, вся в отблесках звезд, которых может уже и нет, но их свет. Их свет все еще идет к нам. Как хорошо, что рассвет еще не скоро.
"Мысли. Как хорошо отдохнуть от всех этих мыслей. Забыть о том что на берегу есть проблемы, обстоятельства, люди. Обо всех забыть. Теперь есть я, эти звезды и вода. Я не нужен им. Они мне, в принципе, тоже не нужны. И это прекрасно. Хорошо. Вот она - гармония. Когда твое тело мерно покачивается в такт музыке, когда мокрые соленые волосы падают на глаза от шумного ветра. Когда тело, покрытое мурашками, дрожит от холода капель дождя. Когда зубы не попадают друг на друга. А в голове... В голове только мысли о том, что нет никаких мыслей. Кажется, все стало очень просто. Хорошо, что рассвет еще не скоро. А то солнце появится и все испортит. Как обычно бывает в жизни, что самые радостные вещи портят главные моменты жизни. Но сейчас все просто, легко. И неважно. Все неважно. Это осталось на берегу. А в море есть только ты, ветер и течение воды."
А море уносило плот все дальше и дальше на восток туда, где нет берега, а только ровная водная гладь, вся в отблесках звезд, которых может уже и нет, но их свет. Их свет все еще идет к нам. Как хорошо, что рассвет еще не скоро.
вторник, 6 октября 2009 г.
Северный Ветер
- Помню как когда-т, сотни лет назад, я сходил по тебе с ума. Пытался нарисовать музыку. Пробовал снять камерой дуновение ветра на вершине каменного утеса, раскинувшегося в море. Я мог писать стихи. Я мог исписать за ночь целую тетрадку в 48 листов о тебе. О том, как красиво ты смотришь на закат, сидя на крыше многоэтажки, а под твоими ступнями раскинулся вечерний город. Его огни отражаются в твоих глазах. В твоих бездонных серых глазах. Твои бледные руки покрылись небольшими мурашками от холодного северного ветра, который просто не может понять, насколько ты идеальна. А на запястье черный браслетик. Просто черный плетеный браслетик. Тот браслетик, который она носит уже два месяца. Я подарил его.
Я мог бы сейчас носить тебя на руках. Но не делаю этого. Тебе же не нужно читать стихи. И признаваться в любви. Для тебя надо просто быть. Быть тем, кого ты полюбила. И я знал это. Сотни лет назад. Сейчас, правда, тоже знаю. Но я перестал быть собой. Я начал быть тобой. Я хотел, чтобы мы были похожи. И я стал таким как ты. А тебе был нужен я. А потом перестал. И перестала наша любовь. Твоя любовь. А свою я просто забыл. Просто набросил на нее много слоев симпатий. Очень много. Замещал тебя. И вот, через пару лет помогло. Я вырвал себе сердце. Вместо него теперь какой-то ледяной осколок. Я забыл о тебе. Почти. Потому что сейчас ты сидишь рядом со мной и я говорю тебе это.
- Ты был для меня ангелом. Был. Ангелом. Моим. Был.
А холодный ветер все дул и дул с севера. Её волосы, поддаваясь его порывам, опутывали все её лицо. Оно стало сеткой, сеткой, за которой видны её прекрасные серые глаза. Её грустная улыбка. Сидя спиной к пропасти молодая девушка виляла ногами и смотрела на него. Как он просто лежит на грязной крыше, закрыв лицо руками.
Холодный ветер дул с севера. Она пила обжигающий горячий шоколад, сидя в своем любимом кресле-качалке. Из винилового проигрывателя доносились звуки саксофона, а по комнате распространялся аромат из тлеющей палочки зеленого цвета, установленной на позолоченном держателе, рядом с которым на потертой красной скатерти лежала горстка пепла. Северный ветер дул беспощадно. Он сидел на крыше и читал книгу. Белые ночи. Слова различимы даже глубокой ночью. Но холодно.
А северный ветер все дул и дул.
Я мог бы сейчас носить тебя на руках. Но не делаю этого. Тебе же не нужно читать стихи. И признаваться в любви. Для тебя надо просто быть. Быть тем, кого ты полюбила. И я знал это. Сотни лет назад. Сейчас, правда, тоже знаю. Но я перестал быть собой. Я начал быть тобой. Я хотел, чтобы мы были похожи. И я стал таким как ты. А тебе был нужен я. А потом перестал. И перестала наша любовь. Твоя любовь. А свою я просто забыл. Просто набросил на нее много слоев симпатий. Очень много. Замещал тебя. И вот, через пару лет помогло. Я вырвал себе сердце. Вместо него теперь какой-то ледяной осколок. Я забыл о тебе. Почти. Потому что сейчас ты сидишь рядом со мной и я говорю тебе это.
- Ты был для меня ангелом. Был. Ангелом. Моим. Был.
А холодный ветер все дул и дул с севера. Её волосы, поддаваясь его порывам, опутывали все её лицо. Оно стало сеткой, сеткой, за которой видны её прекрасные серые глаза. Её грустная улыбка. Сидя спиной к пропасти молодая девушка виляла ногами и смотрела на него. Как он просто лежит на грязной крыше, закрыв лицо руками.
Холодный ветер дул с севера. Она пила обжигающий горячий шоколад, сидя в своем любимом кресле-качалке. Из винилового проигрывателя доносились звуки саксофона, а по комнате распространялся аромат из тлеющей палочки зеленого цвета, установленной на позолоченном держателе, рядом с которым на потертой красной скатерти лежала горстка пепла. Северный ветер дул беспощадно. Он сидел на крыше и читал книгу. Белые ночи. Слова различимы даже глубокой ночью. Но холодно.
А северный ветер все дул и дул.
суббота, 3 октября 2009 г.
Такие смешные
- Такие смешные. Люди. Все мы. Ищем что-то. Вот, например, любовь. Это же просто культ всего вида на протяжении столетий. Все делается во имя любви. Великие произведения искусства пишутся из-за любви. От любви к своему делу.
- Так ведь это же правильно. Любовь - великое дело! - сказал Илья, сделав еще глоточек из пивной кружки, что стояла на столе, заваленным всякими упаковками из-под чипсов, крошками от сухарей, чайными ложками и какими-то бумажками в капельках пены, на которых от руки были написаны номера телефонов.
- Ха! Великое. Это-то ладно. Но вот любовь между двумя людьми. Такая глупая. С малых лет что-то ищете, мечтаете, стремитесь, строите планы. И вот, находите взаимность, - щелкнула зажигалка и его лицо скривилось из-за густого дыма от сигареты, он продолжил, - а потом-то что. Начинается форменный цирк.
- Сам ты цирк! Опять ты со своими теориями. Вот, давай лучше еще бутылочку откроем! - уже наливая в его кружку ячменный напиток произнес его собеседник, - Меньше думай, больше делай.
- Кстати о "делай". Верно, именно так ты живешь. Меньше думаешь, больше делаешь. И о любви. Вот, взять вас с Катей.
- А что это нас брать, не надо нас никуда брать, разбирай на части души других людей. Хотя бы своего друга не грузил.
- Сам знаешь, бесполезно. - тепло улыбнувшись, произнес наш герой. - Я же помню как вы познакомились. Все так у вас хорошо было, душа в душу полгода. А потом полгода ссор. Помню как ты у меня жил. Жаловался. И она небось постоянно Лене мозги промывала вашими проблемами. И объективно, все это того не стоило. Он упорно верил в любовь. Ругался с ней, мирился. Потом опять. И опять. Рекурсия. Так глупо со стороны смотрится.
- Зато мы любим друг друга.
- Конечно-конечно. А знаешь сколько раз я слышал такое за свою жизнь? Как бы не соврать... но около двухсот раз. А знаешь какой финал? Через пару лет обоюдные признания в стиле: "Какой же я был дурак".
- А мне кажется, это того стоит. Всяко лучше чем как ты.
- Вот за что тебя люблю, так это за умение переводить стрелки на меня. Двенадцатый год к ряду ты только этим и занимаешься.
- А что, скажешь? Это хорошо жить так, как ты? Вот я бы не смог. Лучше уж мне увечье какое-нибудь, чем такие мысли как у тебя. У меня все просто: есть любовь - я живу. Нет любви - я существую. А ты вообще непонятный. Что живешь, что существуешь, она фигня - любовь тебе не нужна.
- Что бы ты понимал, в моей любви. Да, хотя, что это за сопли, у нас впереди еще длинная ночь и большие планы! - его взгляд опустился на открытый ящик пива, а сознание прикинуло, что у них есть еще около девяти часов, чтобы опустошить все это, попутно съев все, что они купили в в том большом белом пакете с надписью "Лента". А потом на работу. Ладно, не в первый раз уже так. Тем более с другом.
- Так ведь это же правильно. Любовь - великое дело! - сказал Илья, сделав еще глоточек из пивной кружки, что стояла на столе, заваленным всякими упаковками из-под чипсов, крошками от сухарей, чайными ложками и какими-то бумажками в капельках пены, на которых от руки были написаны номера телефонов.
- Ха! Великое. Это-то ладно. Но вот любовь между двумя людьми. Такая глупая. С малых лет что-то ищете, мечтаете, стремитесь, строите планы. И вот, находите взаимность, - щелкнула зажигалка и его лицо скривилось из-за густого дыма от сигареты, он продолжил, - а потом-то что. Начинается форменный цирк.
- Сам ты цирк! Опять ты со своими теориями. Вот, давай лучше еще бутылочку откроем! - уже наливая в его кружку ячменный напиток произнес его собеседник, - Меньше думай, больше делай.
- Кстати о "делай". Верно, именно так ты живешь. Меньше думаешь, больше делаешь. И о любви. Вот, взять вас с Катей.
- А что это нас брать, не надо нас никуда брать, разбирай на части души других людей. Хотя бы своего друга не грузил.
- Сам знаешь, бесполезно. - тепло улыбнувшись, произнес наш герой. - Я же помню как вы познакомились. Все так у вас хорошо было, душа в душу полгода. А потом полгода ссор. Помню как ты у меня жил. Жаловался. И она небось постоянно Лене мозги промывала вашими проблемами. И объективно, все это того не стоило. Он упорно верил в любовь. Ругался с ней, мирился. Потом опять. И опять. Рекурсия. Так глупо со стороны смотрится.
- Зато мы любим друг друга.
- Конечно-конечно. А знаешь сколько раз я слышал такое за свою жизнь? Как бы не соврать... но около двухсот раз. А знаешь какой финал? Через пару лет обоюдные признания в стиле: "Какой же я был дурак".
- А мне кажется, это того стоит. Всяко лучше чем как ты.
- Вот за что тебя люблю, так это за умение переводить стрелки на меня. Двенадцатый год к ряду ты только этим и занимаешься.
- А что, скажешь? Это хорошо жить так, как ты? Вот я бы не смог. Лучше уж мне увечье какое-нибудь, чем такие мысли как у тебя. У меня все просто: есть любовь - я живу. Нет любви - я существую. А ты вообще непонятный. Что живешь, что существуешь, она фигня - любовь тебе не нужна.
- Что бы ты понимал, в моей любви. Да, хотя, что это за сопли, у нас впереди еще длинная ночь и большие планы! - его взгляд опустился на открытый ящик пива, а сознание прикинуло, что у них есть еще около девяти часов, чтобы опустошить все это, попутно съев все, что они купили в в том большом белом пакете с надписью "Лента". А потом на работу. Ладно, не в первый раз уже так. Тем более с другом.
среда, 30 сентября 2009 г.
Последний день осени
Пожелтевший листок медленно опустился на его плечо и тут же улетел дальше, движущийся сильным порывом ветра, из-за которого волосы человека, сидящего на небольшом монолитном камне близ широкого устья реки, растрепались и попали в его же глаза. Солнце только что скрылось за огромным облаком, напоминающим то ли корову, то ли какого-то породистого коня, все зависело от того, с какой стороны посмотреть. Прямо перед его ногами тлели остатки костра, разведенного им несколько часов назад.
"Хороший, наверное, день. Можно даже сказать идеальный. И все у меня сейчас есть. Точнее, было. И немного картошки. И мясо на углях вкусное получилось. И даже комары не закусали"
А меж тем по реке, покоряясь течению, плыли маленькие листочки, веточки и прочие мелкие атрибуты леса, меняя свою траекторию, и обтекая огромные валуны, сточенные речной водой до плоских эллипсов за многие десятилетия бесконечного потока. Так проходила минута за минутой, а выражение его лица так и не менялось. В наушниках на повторе уже бесчисленный раз подряд играла одна и та же песня. И настроение постепенно портилось.
"Вот так всегда бывает. Все хорошо. И настроение куда-то уплывает, наверное, в неведомые страны, где есть свобода и безграничное счастье. Там, где ждут всех-всех-всех. Там, куда мне никогда не попасть. Ну да ладно, не так уж и страшно. Бывает и хуже."
Тут ему сразу же вспомнилась история о перстне на пальце Соломона. Да, и это пройдет. Рано или поздно батарейка в плеере сядет, костер потухнет, и солнце зайдет за горизонт. Тогда снова появятся эти его мысли. то, что гложет изнутри, сжигая сознание. Даже сигаретный дым не причиняет такого вреда легким, как эти мысли разуму и окружающим людям.
Именно поэтому он медленно встал, вытащил наушники и выложил все содержимое карманов на камень, который раньше подогревался его пятой точкой. Посмотрел в сторону воды. Разбежался. Прыгнул.
В момент полета, солнце выглянуло из-за тучи, озарив его лицо солнечным лучом, который показал всему миру, что наш герой тоже может улыбаться искренне. В следующую же секунду тысячи ледяных иголок вонзились в его ноги, руки, торс. Он не сомневался что буквально в течении минуты начнет сводить все тело. Но сейчас было хорошо. Так приятно чувствовать жизнь, не причиняя вреда другим, не губя себя сигаретами или алкоголем. Просто прыгнуть в ледяную воду.
Через четверть часа костер вновь тлел на том же самом месте, а одинокая фигура сидела прямо напротив него, пододвинув пятки к самому пламени. Солнце скрылось за горизонтом, и огненные языки освещали его счастливое лицо, с мелкими каплями на коже, покрывшейся мурашками. В наушниках продолжала на повторе играть мелодия. Но уже другая. От нее хотелось улыбаться.
"Хороший, наверное, день. Можно даже сказать идеальный. И все у меня сейчас есть. Точнее, было. И немного картошки. И мясо на углях вкусное получилось. И даже комары не закусали"
А меж тем по реке, покоряясь течению, плыли маленькие листочки, веточки и прочие мелкие атрибуты леса, меняя свою траекторию, и обтекая огромные валуны, сточенные речной водой до плоских эллипсов за многие десятилетия бесконечного потока. Так проходила минута за минутой, а выражение его лица так и не менялось. В наушниках на повторе уже бесчисленный раз подряд играла одна и та же песня. И настроение постепенно портилось.
"Вот так всегда бывает. Все хорошо. И настроение куда-то уплывает, наверное, в неведомые страны, где есть свобода и безграничное счастье. Там, где ждут всех-всех-всех. Там, куда мне никогда не попасть. Ну да ладно, не так уж и страшно. Бывает и хуже."
Тут ему сразу же вспомнилась история о перстне на пальце Соломона. Да, и это пройдет. Рано или поздно батарейка в плеере сядет, костер потухнет, и солнце зайдет за горизонт. Тогда снова появятся эти его мысли. то, что гложет изнутри, сжигая сознание. Даже сигаретный дым не причиняет такого вреда легким, как эти мысли разуму и окружающим людям.
Именно поэтому он медленно встал, вытащил наушники и выложил все содержимое карманов на камень, который раньше подогревался его пятой точкой. Посмотрел в сторону воды. Разбежался. Прыгнул.
В момент полета, солнце выглянуло из-за тучи, озарив его лицо солнечным лучом, который показал всему миру, что наш герой тоже может улыбаться искренне. В следующую же секунду тысячи ледяных иголок вонзились в его ноги, руки, торс. Он не сомневался что буквально в течении минуты начнет сводить все тело. Но сейчас было хорошо. Так приятно чувствовать жизнь, не причиняя вреда другим, не губя себя сигаретами или алкоголем. Просто прыгнуть в ледяную воду.
Через четверть часа костер вновь тлел на том же самом месте, а одинокая фигура сидела прямо напротив него, пододвинув пятки к самому пламени. Солнце скрылось за горизонтом, и огненные языки освещали его счастливое лицо, с мелкими каплями на коже, покрывшейся мурашками. В наушниках продолжала на повторе играть мелодия. Но уже другая. От нее хотелось улыбаться.
суббота, 26 сентября 2009 г.
Пепел
В комнате с голыми обшарпанными стенами, с которых свисали куски многосантиметровых слоев обоев, сидел наш герой. Его синие шорты все были испачканы в чем-то черном, обе руки расцарапаны в кровь, и на голове творился полный бардак с волосами. Подошвы на кедах отваливались, с таким ощущением, что обувь хронически хочет кушать. В идеале - кашу. Сзади на майке красовалось огромное белое пятно масляной краски, да и воронтик был порван в клочья.
Всего его колени были в пепле, от скуренных им сигарет, вокруг валялись окурки и прочий хлам. Единственная дверь в комнате, и та была заперта. И черт его разберет, как так оказалось, что он оказался тут один, в таком виде, да еще и запертый.
А все очень просто. Просто. Просто надо за собой следить, иначе вполне могло бы оказаться, что эта комната вполне могла быть залита бетоном в лучших традициях голливудских фильмов. Хорошо, хоть это далеко от истины, но не настолько, насколько бы это хотелось.
Хорошо хоть в пачке еще оставались сигареты. Это было то, что вселяло надежду в следующую минуту, или хотя бы секунду.
Так прошло какое-то время. Наконец, наконец у нашего героя начался процесс анализа.
"Нехорошо получилось, действительно нехорошо. Так нельзя. Надо что-то менять, обязательно надо что-то менять. Это неизбежно, иначе моя жизнь закончится раньше чем мое существование. А это - совсем никуда не годится. Надо что-то менять. И точка."
Вот именно с этими мыслями он подобрал с полна пустую банку из-под пива, и начал стряхивать в нее сигаретный пепел. Его лицо освещала улыбка.
Всего его колени были в пепле, от скуренных им сигарет, вокруг валялись окурки и прочий хлам. Единственная дверь в комнате, и та была заперта. И черт его разберет, как так оказалось, что он оказался тут один, в таком виде, да еще и запертый.
А все очень просто. Просто. Просто надо за собой следить, иначе вполне могло бы оказаться, что эта комната вполне могла быть залита бетоном в лучших традициях голливудских фильмов. Хорошо, хоть это далеко от истины, но не настолько, насколько бы это хотелось.
Хорошо хоть в пачке еще оставались сигареты. Это было то, что вселяло надежду в следующую минуту, или хотя бы секунду.
Так прошло какое-то время. Наконец, наконец у нашего героя начался процесс анализа.
"Нехорошо получилось, действительно нехорошо. Так нельзя. Надо что-то менять, обязательно надо что-то менять. Это неизбежно, иначе моя жизнь закончится раньше чем мое существование. А это - совсем никуда не годится. Надо что-то менять. И точка."
Вот именно с этими мыслями он подобрал с полна пустую банку из-под пива, и начал стряхивать в нее сигаретный пепел. Его лицо освещала улыбка.
понедельник, 21 сентября 2009 г.
Качели
В детсадовском дворике были двое. Наш герой и какая-то девушка. Она сидела на стареньких качельках, которые при каждом махе скрипели звуком давно поржавевшей меди, или стали, Б-г знает из чего они были там сделаны. Тишину вечернего пейзажа нарушали лишь её скрип и его голос. Девушка, раскачавшаяся на качелях, меж тем, устремила взгляд в одну точку и болтала ногами туда-сюда, то и дело накручивая прядь волос на свой указательный палец левой руки.
- Вот так и верь людям. Стоит им открыть свое лицо, как тут же получаешь пощечину. Но беда не в том что ты её получаешь, а беда в том, что несмотря на это, несмотря на то, что ты знаешь результат, ты все равно берешь и открываешься. И пусть этот, чуть ли не единственный раз, ты сказал правду, на нее все равно. Она неинтересна. Ты же держал человека в напряжении, и разочаровал его. Это все равно, что без поддержки неподвижно держать на мизинце пудовую гирю, а потом сказать, что она просто держится на леске. И ты оказываешься предан. Оплеван, оскорблен и унижен. И пусть ты знаешь, что так и есть, ты этого заслуживаешь и прочее. Но ты хотел другого. Ты хотел, чтобы твое откровение оценили. А тебе в лицо плюнули. Абсолютно, кстати, заслуженно. И ты это понимаешь, но ничего со своей человеческой натурой слабого животного, сделать не можешь. И осознаешь это. А потом еще и находишь этому подтверждения, скрываясь за астрологией и гороскопами. Тысячи, миллионы причин, объяснить свое отвратительное поведение. И даже в своих мыслях боится признать, что просто он червь. Снова ошибся. Человек не основа всего. Человек даже не основа себя. Человек - это та часть тебя, которая мешает жить счастливо. Животные даже не задумываются о счастье. В отличие от людей. они тратят время на жизнь, а не над мыслями о её смысле.
И что с того, скажешь ты? Да ничего. Я знаю, что ты имеешь на этот счет другое мнение. Но я даже не собираюсь с тобой спорить, мне просто надо было это все кому-нибудь рассказать. Так уж получилось, что это - ты.
- Да пошел ты - сказала она и встала с качелей.
На площадку опустилась тишина. Больше не было ни скрипа, ни его голоса. Только вид её удаляющейся фигуры и опадающих листьев, говоривших о том, что осень уже полностью вступила в свои права.
Свернувшись в калачик от холода, рассвет он встречал на детской горке. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев с почти голыми кронами. Руки онемели, уже не в силах вытирать сопли, ручьем текущие из носа. Зато у него еще оставался плеер и наушники, в которых уже десятый час играла одна и та же песня.
Никто не смог бы догадаться о чем он думает. Да и ему было на это все равно. Образы и мысли сменялись с огромной скоростью, периодически оставляя место пустоте. Так он и просидел до того момента, пока батарейка на плеере не села.
- Вот так и верь людям. Стоит им открыть свое лицо, как тут же получаешь пощечину. Но беда не в том что ты её получаешь, а беда в том, что несмотря на это, несмотря на то, что ты знаешь результат, ты все равно берешь и открываешься. И пусть этот, чуть ли не единственный раз, ты сказал правду, на нее все равно. Она неинтересна. Ты же держал человека в напряжении, и разочаровал его. Это все равно, что без поддержки неподвижно держать на мизинце пудовую гирю, а потом сказать, что она просто держится на леске. И ты оказываешься предан. Оплеван, оскорблен и унижен. И пусть ты знаешь, что так и есть, ты этого заслуживаешь и прочее. Но ты хотел другого. Ты хотел, чтобы твое откровение оценили. А тебе в лицо плюнули. Абсолютно, кстати, заслуженно. И ты это понимаешь, но ничего со своей человеческой натурой слабого животного, сделать не можешь. И осознаешь это. А потом еще и находишь этому подтверждения, скрываясь за астрологией и гороскопами. Тысячи, миллионы причин, объяснить свое отвратительное поведение. И даже в своих мыслях боится признать, что просто он червь. Снова ошибся. Человек не основа всего. Человек даже не основа себя. Человек - это та часть тебя, которая мешает жить счастливо. Животные даже не задумываются о счастье. В отличие от людей. они тратят время на жизнь, а не над мыслями о её смысле.
И что с того, скажешь ты? Да ничего. Я знаю, что ты имеешь на этот счет другое мнение. Но я даже не собираюсь с тобой спорить, мне просто надо было это все кому-нибудь рассказать. Так уж получилось, что это - ты.
- Да пошел ты - сказала она и встала с качелей.
На площадку опустилась тишина. Больше не было ни скрипа, ни его голоса. Только вид её удаляющейся фигуры и опадающих листьев, говоривших о том, что осень уже полностью вступила в свои права.
Свернувшись в калачик от холода, рассвет он встречал на детской горке. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев с почти голыми кронами. Руки онемели, уже не в силах вытирать сопли, ручьем текущие из носа. Зато у него еще оставался плеер и наушники, в которых уже десятый час играла одна и та же песня.
Никто не смог бы догадаться о чем он думает. Да и ему было на это все равно. Образы и мысли сменялись с огромной скоростью, периодически оставляя место пустоте. Так он и просидел до того момента, пока батарейка на плеере не села.
вторник, 15 сентября 2009 г.
Выбор
Зеленая ручка. Нет, не паста там зеленая, а просто сам цвет ручки такой. Но дело-то не в ручке. На фасаде обычного многоэтажного здания, свет только в одном окне. тусклый, еще еле-еле проникающий сквозь тонкий толь. И, неудивительно, ведь это всего-лишь настольная лампа, которая, к тому же, устремила свои лучи в пол, на фигуру нашего героя. На левом виске уже отчетливо видна натертая красная линия от ручки, именно так он пытался стимулировать свои мысли последние полчаса. Рядом, по рпавую руку, лежала перевернутая кружка из-под чая и телефон, время на которых замерло на отметке 4:49.
"Всегда есть выбор. Я могу разорвать это письмо в клочья, или дописать его. Но как дописать то, что должно оставить выбор? Не иллюзию. Не ответ на очевидный вопрос, и неоспоримый догмат, в конце концов, все люди! Если я могу выбрать что-то, это не должно мешать выбору других." - а меж тем через открытое окно в комнате появился мотылек.
"Вот, мотылек, например. Вроде бы был у него выбор лететь дальше. А нет, ко мне пришел. И теперь у меня есть выбор, оставить его жить, или убить. А можно просто запереть в комнате. А еще лучше в банку. Но тогда у него не останется выбора. Хоть он и не человек, человек я. И не могу так поступать. Сегодня. Сегодня не могу. А почему?"
- Да потому что ты сентиментальный идиот.
- Замолчи. Ты тут не нужен.
Мотылек упорхнул с подоконника и отправился в путешествие на просторы темной-темной ночи, когда даже луна отправилась спать.
"В конце концов, посмотрим на вещи трезво. Что бы я ни написал, если она прочитает, выбора-то у нее не останется. Как, впрочем, и у меня. И результат будет не такой, какой я хочу, а тот, который я знаю. И как это называть?"
- Управление.
- Но я не хочу! Не надо мне этого! Вершить человеческие судьбы, пусть даже немного, пусть даже одного человека, это не для меня! Я не хочу, я устал быть тем, кто направляет.
- Но ты будешь это делать. Таков ты. Такова твоя природа. Именно для этого я с тобой.
- И ты мне не нужен! Оставь меня в покое! Уберись! С этого момента я буду жить так, как посчитаю правильным!
- Нет.
- Да! Да! Да! Пусть, пусть мне не будут оставлять выбора, пусть я один останусь среди вас человеком, а не скотиной, я готов вытерпеть все что угодно, лишь бы не принимать те решения, которые приведут к очевидным последствиям!
- Хорошо. Вперед. Делай.
"И отлично. Как хорошо, наконец-то ты замолчал. Теперь надо закончить письмо... Вот так, да, это будет хорошо. На грани. На грани всего. пусть понимает как хочет. Это и будет её выбор. Она поймет его так, как захочет. Как ей будет надо. А я смирюсь с чем угодно."
После этого, письмо было упаковано в конверт и запечатано.
Через пять минут одинокая фигура шла по утреннему городу в сторону её дома. Вот оно: красная железная дверь, домофон и почтовые ящики. Выбор небольшой, всего 15 квартир. И он точно знал, куда надо этот конверт положить. Рука, вся исчириканная пастой уверенно опустила письмо в желобок.
"Отлично, теперь можно будет и поспать. Часика два."
"Всегда есть выбор. Я могу разорвать это письмо в клочья, или дописать его. Но как дописать то, что должно оставить выбор? Не иллюзию. Не ответ на очевидный вопрос, и неоспоримый догмат, в конце концов, все люди! Если я могу выбрать что-то, это не должно мешать выбору других." - а меж тем через открытое окно в комнате появился мотылек.
"Вот, мотылек, например. Вроде бы был у него выбор лететь дальше. А нет, ко мне пришел. И теперь у меня есть выбор, оставить его жить, или убить. А можно просто запереть в комнате. А еще лучше в банку. Но тогда у него не останется выбора. Хоть он и не человек, человек я. И не могу так поступать. Сегодня. Сегодня не могу. А почему?"
- Да потому что ты сентиментальный идиот.
- Замолчи. Ты тут не нужен.
Мотылек упорхнул с подоконника и отправился в путешествие на просторы темной-темной ночи, когда даже луна отправилась спать.
"В конце концов, посмотрим на вещи трезво. Что бы я ни написал, если она прочитает, выбора-то у нее не останется. Как, впрочем, и у меня. И результат будет не такой, какой я хочу, а тот, который я знаю. И как это называть?"
- Управление.
- Но я не хочу! Не надо мне этого! Вершить человеческие судьбы, пусть даже немного, пусть даже одного человека, это не для меня! Я не хочу, я устал быть тем, кто направляет.
- Но ты будешь это делать. Таков ты. Такова твоя природа. Именно для этого я с тобой.
- И ты мне не нужен! Оставь меня в покое! Уберись! С этого момента я буду жить так, как посчитаю правильным!
- Нет.
- Да! Да! Да! Пусть, пусть мне не будут оставлять выбора, пусть я один останусь среди вас человеком, а не скотиной, я готов вытерпеть все что угодно, лишь бы не принимать те решения, которые приведут к очевидным последствиям!
- Хорошо. Вперед. Делай.
"И отлично. Как хорошо, наконец-то ты замолчал. Теперь надо закончить письмо... Вот так, да, это будет хорошо. На грани. На грани всего. пусть понимает как хочет. Это и будет её выбор. Она поймет его так, как захочет. Как ей будет надо. А я смирюсь с чем угодно."
После этого, письмо было упаковано в конверт и запечатано.
Через пять минут одинокая фигура шла по утреннему городу в сторону её дома. Вот оно: красная железная дверь, домофон и почтовые ящики. Выбор небольшой, всего 15 квартир. И он точно знал, куда надо этот конверт положить. Рука, вся исчириканная пастой уверенно опустила письмо в желобок.
"Отлично, теперь можно будет и поспать. Часика два."
понедельник, 14 сентября 2009 г.
Один Такой
"Что-то не очень-то и тепло..." - И действительно, как может быть тепло на холодном бетонном полу? Если уж наше герой и решил ни с того ни с сего посидеть на полу заброшенного, еще даже недостроенного дома, наверное, он знал, на что шел. Косые лучи полуденного солнца полосками освещали длинный коридор из будущих комнат и квартир. Светлое, темное, светлое, темное, светлое... А, впрочем, какая разница? Оба цвета были полны бетонной крошки и остатков строительных материалов. Чуть они светлее или темнее, от этого они не становятся лучше или хуже. Просто есть, и кому-то нравятся, а кому-то нет. Хотя, это совсем уж и неважно. Да кому какое дело, чистый пол в этом доме или нет? У него еще даже нет жильцов. И едва ли они будут. Скорее всего, здание снесут и разберут по кирпичам, как когда-то разрушали что-то очень нужное, но неподходящее ко времени. Всю жизнь так. Вот оно есть, вот даже вроде нужно, но не сейчас. А чтобы сейчас не мозолило глаза, проще разрушить. А потом построить заново. Беда в том, что еще раз не построишь. Да и это неважно.
А что может быть важно для парня, сидящего в пыли и не заботящегося о том, что вся его пятая точка приобрела цвет грязного снега в мартовский вечер? Пепел на штанине тоже ничуть его не смущал. Смущало одно: никаких мыслей. Пустая голова, которую сейчас-то нечем забить. Только глаза бегают и, то ли считают камешки, то ли полоски света, хотя и то, и другое в равной степени не востребовано. Ему бы сейчас ехать на мероприятие. Получить удовольствие, встретить старых друзей. Только мыслей нет. И о них тоже.
Пустой сосуд, который и разбить жалко и не наливается ничего. Только голос, маленький голос сопровождает героя:
- Ну вот, вот опять ты сидишь и ничего не делаешь.
- Да.
- А стоит тебе просто встать и пройтись до метро, твоя жизнь изменится.
- Да.
- Или наконец-то перебрать свои старые книги. Хотя бы стереть с них пыль. Тоже полезно!
- Да.
- Да хотя бы прийти домой и сделать уборку, полить цветы в конце-то концов! Это гораздо лучше, чем сидеть и мерзнуть тут.
- Да.
- Даже не на что смотреть! Что, что ты ... мы тут забыли?! Пустое здание, не лучше и не хуже других. Коробка из железного каркаса! Прямо как мы. Мы все. Ты, я, остальные.
- Да.
- Так проваливай! Надоело тут сидеть! Лентяй, просто лентяй. Неисправимый. Ты даже не знаешь зачем сюда пришел. Ты вообще не знаешь что ты делаешь. Ты даже не знаешь зачем живешь. Найди то, для чего ты в этом мире! Начни приносить пользу! Сделай это! Ты понял меня? Почему? Почему ты постоянно вот так поступаешь? За что ты мне достался?!
- Да... Просто, наверное я один такой вот. Мне лень, наверное, я не знаю.
А что может быть важно для парня, сидящего в пыли и не заботящегося о том, что вся его пятая точка приобрела цвет грязного снега в мартовский вечер? Пепел на штанине тоже ничуть его не смущал. Смущало одно: никаких мыслей. Пустая голова, которую сейчас-то нечем забить. Только глаза бегают и, то ли считают камешки, то ли полоски света, хотя и то, и другое в равной степени не востребовано. Ему бы сейчас ехать на мероприятие. Получить удовольствие, встретить старых друзей. Только мыслей нет. И о них тоже.
Пустой сосуд, который и разбить жалко и не наливается ничего. Только голос, маленький голос сопровождает героя:
- Ну вот, вот опять ты сидишь и ничего не делаешь.
- Да.
- А стоит тебе просто встать и пройтись до метро, твоя жизнь изменится.
- Да.
- Или наконец-то перебрать свои старые книги. Хотя бы стереть с них пыль. Тоже полезно!
- Да.
- Да хотя бы прийти домой и сделать уборку, полить цветы в конце-то концов! Это гораздо лучше, чем сидеть и мерзнуть тут.
- Да.
- Даже не на что смотреть! Что, что ты ... мы тут забыли?! Пустое здание, не лучше и не хуже других. Коробка из железного каркаса! Прямо как мы. Мы все. Ты, я, остальные.
- Да.
- Так проваливай! Надоело тут сидеть! Лентяй, просто лентяй. Неисправимый. Ты даже не знаешь зачем сюда пришел. Ты вообще не знаешь что ты делаешь. Ты даже не знаешь зачем живешь. Найди то, для чего ты в этом мире! Начни приносить пользу! Сделай это! Ты понял меня? Почему? Почему ты постоянно вот так поступаешь? За что ты мне достался?!
- Да... Просто, наверное я один такой вот. Мне лень, наверное, я не знаю.
суббота, 12 сентября 2009 г.
Лекарство
Пустые кружки. Стаканы. Упаковки из-под чипсов. Гора немытой посуды. Горящие лампочки по всей квартире. Открытое окно и человек, сидящий на карнизе.
"Надо убраться. Скоро придет Маша. И докурить сигарету."
Через пять минут окно закрыто, а человек на кухне моет посуду. Никак не отскабливается со сковородки кусочек пригоревшего мяса, которое он жарил сутра. За дело принимается жестяной ежик. Вот так, спустя полчаса, жилище потихоньку приходит в порядок. Расставленные по всей квартире чашки, аккуратно помещаются на столешницу, всякие мелкие предметы со стола убираются в его ящики, а одежда со стульев отправляются в шкаф на нижнюю и полку над ней.
"Ну, вроде все. теперь надо её встретить. Собрался, оделся. Долго искал кеды. Одел. Надо же...какие воспоминания. Интересно, почему же вспомнилось именно это?"
А вспомнилось вот что: а неважно, какие-то детские воспоминания.
Вот и она. Стоит на выходе из метро.
-Ну привет.
- Да-да, привет. Я тут...а неважно, в общем, пойдем.
Комната. Две пустых чашки стоят на столе. Двое разговаривают. Две зажигалки. одна в его заднем кармане, другая у нее в сумочке.
Через пару часов на кухне наш герой опять моет посуду.
"Надо встретить Лену. Помыть посуду и пойти к метро."
Лена стоит у метро. Он опоздал на пять минут.
- Привет.
- Ну привет *улыбка*. Пойдем?
- Пошли, а куда?
- Какая разница?!
Кухня. На столе две тарелки. И две дольки шоколадки на фольге из-под нее. Милый разговор. А через пару часов он опять стоит на кухне и споласкивает чашки.
"Ненавижу. И зачем мне это? Хотя, знаю. Вот так лучше, чем валяться на кровати и смотреть фильмы. Но, не факт. Как же мне все надоело. Они. Я. Этой ночью я буду один. Пошли они все к черту, если он есть. Боюсь, что это не так, и они останутся здесь. Всего лишь люди. Всего лишь куклы. Куклы общества. Мои куклы. Мое лекарство. Мое лекарство от скуки. Как льстит. Невероятно. Зачем они приезжают? Хотя знаю - я их зову. Но почему не отказываются? Не знаю. Надоело. Ненавижу. Пошли все. Пошли все из моей жизни. Фильм. Диск d:\Films\Stoned.avi , да, оно. Мне есть чем себя занять без моих антибиотиков. Они подождут. Все."
Утро. Десять чайных пакетиков в урне и упаковка от батона. На диване лежит спящий человек. На экране заканчиваются титры. Начался еще один никому ненужный день.
"Надо убраться. Скоро придет Маша. И докурить сигарету."
Через пять минут окно закрыто, а человек на кухне моет посуду. Никак не отскабливается со сковородки кусочек пригоревшего мяса, которое он жарил сутра. За дело принимается жестяной ежик. Вот так, спустя полчаса, жилище потихоньку приходит в порядок. Расставленные по всей квартире чашки, аккуратно помещаются на столешницу, всякие мелкие предметы со стола убираются в его ящики, а одежда со стульев отправляются в шкаф на нижнюю и полку над ней.
"Ну, вроде все. теперь надо её встретить. Собрался, оделся. Долго искал кеды. Одел. Надо же...какие воспоминания. Интересно, почему же вспомнилось именно это?"
А вспомнилось вот что: а неважно, какие-то детские воспоминания.
Вот и она. Стоит на выходе из метро.
-Ну привет.
- Да-да, привет. Я тут...а неважно, в общем, пойдем.
Комната. Две пустых чашки стоят на столе. Двое разговаривают. Две зажигалки. одна в его заднем кармане, другая у нее в сумочке.
Через пару часов на кухне наш герой опять моет посуду.
"Надо встретить Лену. Помыть посуду и пойти к метро."
Лена стоит у метро. Он опоздал на пять минут.
- Привет.
- Ну привет *улыбка*. Пойдем?
- Пошли, а куда?
- Какая разница?!
Кухня. На столе две тарелки. И две дольки шоколадки на фольге из-под нее. Милый разговор. А через пару часов он опять стоит на кухне и споласкивает чашки.
"Ненавижу. И зачем мне это? Хотя, знаю. Вот так лучше, чем валяться на кровати и смотреть фильмы. Но, не факт. Как же мне все надоело. Они. Я. Этой ночью я буду один. Пошли они все к черту, если он есть. Боюсь, что это не так, и они останутся здесь. Всего лишь люди. Всего лишь куклы. Куклы общества. Мои куклы. Мое лекарство. Мое лекарство от скуки. Как льстит. Невероятно. Зачем они приезжают? Хотя знаю - я их зову. Но почему не отказываются? Не знаю. Надоело. Ненавижу. Пошли все. Пошли все из моей жизни. Фильм. Диск d:\Films\Stoned.avi , да, оно. Мне есть чем себя занять без моих антибиотиков. Они подождут. Все."
Утро. Десять чайных пакетиков в урне и упаковка от батона. На диване лежит спящий человек. На экране заканчиваются титры. Начался еще один никому ненужный день.
вторник, 8 сентября 2009 г.
Всегда прав
- Кто-нибудь задавал себе вопрос что такое реальность? Какая она?
Для меня это слово из 10 букв раньше не значило ровным счетом ничего...Я всегда что-то искала прекрасное вокруг себя,я любила этот мир...Но, столкнувшись первый раз с огромным разочарованием, я вдруг поняла: мой мир рухнул...Я внезапно попала в жизнь,где правит реальность...В жизнь полную обмана и жестокости, где люди прячут свои лица за "масками", где не видно ни правды, ни любви...Было трудно смириться с действительностью, она постоянно меня опускала на землю, трудно было согласиться с жестокими принципами, трудно покориться глупому течению обстоятельств и событий, зная, что бессильна что-то предпринимать...НО
В один момент я снова вдруг попала туда, где не было всего этого, где было только сильное чувство, перекрывавшее всю боль от прошлого. Может конечно судьба меня решила подразнить и в один день всё опять пропало, всё хорошее стёрлось...НИКТО в тот момент меня не поддержал...Все только говорили о реальности...Всем нравится так жить,а мне нет...Меня это губит изо дня в день...Остались только воспоминания, которые каждый человек своим словом и поступком во мне убивает и это... Вот теперь подумай о реальности, неужели угаснул тот блеск судьбы? Я думаю нет...Просто кто- то сам стирает всё из памяти, заставляя думать по их принципам...
- А как тебе мысль, что РЕАЛЬНОСТИ на нас наплевать? И все наши суждения на Неё ни чуть не влияют? Если при таких обстоятельствах сидеть и ничего не делать, а просто излагать свои мысли, то реальность тебе не понравится, также, как и многим другим, если бы они вообще задумывались об этом.
- А с чего ты взял, что я понапрасну сижу и излагаю свои мысли при этом ничего не предпринимая??? Ты далеко не прав в этом...
- Я прав. Всегда прав.
Прошло почти 2 года, и он, все-таки, оказался прав.
Для меня это слово из 10 букв раньше не значило ровным счетом ничего...Я всегда что-то искала прекрасное вокруг себя,я любила этот мир...Но, столкнувшись первый раз с огромным разочарованием, я вдруг поняла: мой мир рухнул...Я внезапно попала в жизнь,где правит реальность...В жизнь полную обмана и жестокости, где люди прячут свои лица за "масками", где не видно ни правды, ни любви...Было трудно смириться с действительностью, она постоянно меня опускала на землю, трудно было согласиться с жестокими принципами, трудно покориться глупому течению обстоятельств и событий, зная, что бессильна что-то предпринимать...НО
В один момент я снова вдруг попала туда, где не было всего этого, где было только сильное чувство, перекрывавшее всю боль от прошлого. Может конечно судьба меня решила подразнить и в один день всё опять пропало, всё хорошее стёрлось...НИКТО в тот момент меня не поддержал...Все только говорили о реальности...Всем нравится так жить,а мне нет...Меня это губит изо дня в день...Остались только воспоминания, которые каждый человек своим словом и поступком во мне убивает и это... Вот теперь подумай о реальности, неужели угаснул тот блеск судьбы? Я думаю нет...Просто кто- то сам стирает всё из памяти, заставляя думать по их принципам...
- А как тебе мысль, что РЕАЛЬНОСТИ на нас наплевать? И все наши суждения на Неё ни чуть не влияют? Если при таких обстоятельствах сидеть и ничего не делать, а просто излагать свои мысли, то реальность тебе не понравится, также, как и многим другим, если бы они вообще задумывались об этом.
- А с чего ты взял, что я понапрасну сижу и излагаю свои мысли при этом ничего не предпринимая??? Ты далеко не прав в этом...
- Я прав. Всегда прав.
Прошло почти 2 года, и он, все-таки, оказался прав.
понедельник, 7 сентября 2009 г.
Тесто
- Мы живем до тех пор, пока не становимся подонками, либо умираем героями. Самое интересное, что верно и обратное.
- С чего ты взял? Откуда ты это знаешь?
- Просто...знаю. Просто...уверен, - с уверенностью на лице сказал наш герой, скрыв свой взгляд за тенью капюшона.
Тяжелые капли поливали скамейку в парке, но этим двоим было все равно. И неважно что её прическа испортилась, а волосы опять начали виться. И неважно, что дождь затушил уголек его сигареты. Какая теперь разница. Какая разница вообще?
- Но кто ты такой, чтобы так говорить? Объясни!
- Я тебе не могу объяснить почему я это знаю, но расскажу как я думаю и что тут происходит: МЫ - тесто, просто кусок теста, который в праве сам сделать из себя все что угодно. Только вот незадача - мы слишком слабы, чтобы лепить себя сами. Поэтому, на нас оказывает влияние общество. Наша среда. Мы - это не мы сами. Мы - это обстоятельства. Всего навсего цепь событий, которые постепенно нас вылепливают. Через какое-то время у нас появляются очертания и ничего не остается, кроме как им следовать. Поздно останавливаться. Нет пути назад. Так же как Цезарь перешел Рубикон, мы свой проходим путь именно в этот момент. Нельзя сломать себя собственноручно. Это просто немыслимо. А если попробуешь, просто разрушишь всё. Только это будет не тесто. Это будут осколки. Твердые осколки, которые никогда не превратить в то, чем они были. Это просто и, в то же время, так грустно. Такая простая аналогия. А вот если человек все таки достраивает себя вопреки себе на поводу обстоятельств, то рано или поздно из него получается прекрасный образчик инженерной мысли современного социального общественного строительства. Прекрасный фасад, за которым появляется просто немыслимая сеть противоречий. На все это можно смотреть, но нельзя в этом жить. Вот поэтому-то, моя дорогая подруга, человек перепланирует себя. Ведь сделать косметические изменения гораздо проще чем что-то сносить. Только все это идет против общества. Не по ГОСТУ. И начинаются проблемы. Разные: мелкие, большие. Перебои в обслуживании. И наступает момент, когда общество отказывается от тебя. И вот тут, вот именно тут, ты превращаешься в сволочь. И живешь дальше.
- Это...это... Неправда! У человека, у каждого человека есть выбор!
- Да, правильный или нет. Самое смешное, мы изначально знаем какой выбор правильный. Только выбираем почему-то свой.
- Ты невыносим! - последние слова он услышал брошенными из-за спины.
- С чего ты взял? Откуда ты это знаешь?
- Просто...знаю. Просто...уверен, - с уверенностью на лице сказал наш герой, скрыв свой взгляд за тенью капюшона.
Тяжелые капли поливали скамейку в парке, но этим двоим было все равно. И неважно что её прическа испортилась, а волосы опять начали виться. И неважно, что дождь затушил уголек его сигареты. Какая теперь разница. Какая разница вообще?
- Но кто ты такой, чтобы так говорить? Объясни!
- Я тебе не могу объяснить почему я это знаю, но расскажу как я думаю и что тут происходит: МЫ - тесто, просто кусок теста, который в праве сам сделать из себя все что угодно. Только вот незадача - мы слишком слабы, чтобы лепить себя сами. Поэтому, на нас оказывает влияние общество. Наша среда. Мы - это не мы сами. Мы - это обстоятельства. Всего навсего цепь событий, которые постепенно нас вылепливают. Через какое-то время у нас появляются очертания и ничего не остается, кроме как им следовать. Поздно останавливаться. Нет пути назад. Так же как Цезарь перешел Рубикон, мы свой проходим путь именно в этот момент. Нельзя сломать себя собственноручно. Это просто немыслимо. А если попробуешь, просто разрушишь всё. Только это будет не тесто. Это будут осколки. Твердые осколки, которые никогда не превратить в то, чем они были. Это просто и, в то же время, так грустно. Такая простая аналогия. А вот если человек все таки достраивает себя вопреки себе на поводу обстоятельств, то рано или поздно из него получается прекрасный образчик инженерной мысли современного социального общественного строительства. Прекрасный фасад, за которым появляется просто немыслимая сеть противоречий. На все это можно смотреть, но нельзя в этом жить. Вот поэтому-то, моя дорогая подруга, человек перепланирует себя. Ведь сделать косметические изменения гораздо проще чем что-то сносить. Только все это идет против общества. Не по ГОСТУ. И начинаются проблемы. Разные: мелкие, большие. Перебои в обслуживании. И наступает момент, когда общество отказывается от тебя. И вот тут, вот именно тут, ты превращаешься в сволочь. И живешь дальше.
- Это...это... Неправда! У человека, у каждого человека есть выбор!
- Да, правильный или нет. Самое смешное, мы изначально знаем какой выбор правильный. Только выбираем почему-то свой.
- Ты невыносим! - последние слова он услышал брошенными из-за спины.
пятница, 4 сентября 2009 г.
Конфета
- Не отчаивайся, коли у тебя есть немного свободного времени и пригорошня конфет.
- Но нет у меня конфет! И время, чтоб его, девать некуда!
- Эх, не то конфета что в руке у тебя должна быть. Конфета, это ведь не обертка в твоем кулаке, конфета – это небольшая приятность. Такая маленькая сладость. И почему ты думаешь, что вкусно должно быть во рту?
- Да ну тебя! Постоянно ты со своими разговорами. Только и можешь, что языком чесать. Нет бы что-нибудь сделать! Нет же! Ты будешь сидеть ровно и говорить всякую чушь. Может это и прокатывает, но только не со мной!
- Ну, дело твое. Только при таком количестве времени, можешь над словами задуматься. Неважно над какими. Попробуй докопаться до смысла. А вдруг он там и правда есть? Вот зачем привязываешься к словам? Конфета, конфета… Нельзя даже сыронизировать, – с улыбкой на устах произнес он в телефонную трубку.
- Нет, даже нет сил злиться на тебя, настолько ты глуп! Даже не знаю, зачем я тебе позвонила!
- Может, ты просто хотела поговорить? Ну, например, рассказать что-нибудь. Что стряслось?
- Какая теперь разница… Все равно тебе это неинтересно. Очередное развлечение. Бездушная тварь. Я уверена, ты сейчас слушаешь и улыбаешься. Почему ты вообще появился в моей жизни? Все было так прекрасно! А теперь и правда, начала задумываться… Мне это не всегда по душе!
- А ты думала, ты думала, что до конца жизни сможешь ходить в кино, есть попкорн, посещать университет, клубы, тусовки и знакомится с молодыми и красивыми мальчиками? Рано или поздно все это кончается. Благодаря же мне, это почти закончилось, не успев толком начаться. Такая вот проза жизни, – улыбка на лице стала еще шире.
- Хватит! Постоянно эти разговоры! Хватит меня упрекать! Иначе я сейчас повешу трубку и больше никогда, слышишь, никогда не позвоню! И ты меня не увидишь, не найдешь, никогда!
- Я буду тебя искать?
- Не ври сам себе. Ты будешь искать, вспоминать меня, жалеть о тех жестоких словах, которые ты говорил! А я не прощу. Ни за что.
- Ну и пусть. Зато ты сделаешь свой выбор. Раз и навсегда. И будешь жалеть в тысячу раз больше меня. Нет, чуть больше, чем в тысячу. На несколько оберток от конфет больше, чем в тысячу. Но это будет решение. Искренне рад за тебя, если хватит духу сделать это. Покажи себе, что ты человек, что можешь как и любой другой рушить свое счастье!
- Дурак. Прощай.
«Молодчина. Теперь у тебя будет несусветное число минут воспоминаний. Ну и мой номер на случай если решишь изменить свое решение. Но я расстроюсь. Хотя и буду расстроен от того что не буду знать о тебе ничего. Да ладно, не сомневаюсь, что ты позвонишь. Рано или поздно. Скорее поздно, чем рано. Но и то хорошо. Теперь у меня есть конкретное ожидание. Так и буду теперь жить. Этим моим ожиданием неизбежного. Все что может случиться, рано или поздно случится. Главное, чтобы жизнь не оборвалась раньше, чем это случится. Или сменится номер телефона. Ну да ладно, это все лирика. И тебе спокойной ночи. Пусть тебе приснится песчаная пустыня. Там красиво, хоть и безумно жарко. Там буду я»
Последние слова, точнее вся последняя фраза, прозвучала в ночной тиши под короткие гудки телефона. А улыбка все не сходила и не сходила с его лица до самого утра это длинной и бессонной ночи.
- Но нет у меня конфет! И время, чтоб его, девать некуда!
- Эх, не то конфета что в руке у тебя должна быть. Конфета, это ведь не обертка в твоем кулаке, конфета – это небольшая приятность. Такая маленькая сладость. И почему ты думаешь, что вкусно должно быть во рту?
- Да ну тебя! Постоянно ты со своими разговорами. Только и можешь, что языком чесать. Нет бы что-нибудь сделать! Нет же! Ты будешь сидеть ровно и говорить всякую чушь. Может это и прокатывает, но только не со мной!
- Ну, дело твое. Только при таком количестве времени, можешь над словами задуматься. Неважно над какими. Попробуй докопаться до смысла. А вдруг он там и правда есть? Вот зачем привязываешься к словам? Конфета, конфета… Нельзя даже сыронизировать, – с улыбкой на устах произнес он в телефонную трубку.
- Нет, даже нет сил злиться на тебя, настолько ты глуп! Даже не знаю, зачем я тебе позвонила!
- Может, ты просто хотела поговорить? Ну, например, рассказать что-нибудь. Что стряслось?
- Какая теперь разница… Все равно тебе это неинтересно. Очередное развлечение. Бездушная тварь. Я уверена, ты сейчас слушаешь и улыбаешься. Почему ты вообще появился в моей жизни? Все было так прекрасно! А теперь и правда, начала задумываться… Мне это не всегда по душе!
- А ты думала, ты думала, что до конца жизни сможешь ходить в кино, есть попкорн, посещать университет, клубы, тусовки и знакомится с молодыми и красивыми мальчиками? Рано или поздно все это кончается. Благодаря же мне, это почти закончилось, не успев толком начаться. Такая вот проза жизни, – улыбка на лице стала еще шире.
- Хватит! Постоянно эти разговоры! Хватит меня упрекать! Иначе я сейчас повешу трубку и больше никогда, слышишь, никогда не позвоню! И ты меня не увидишь, не найдешь, никогда!
- Я буду тебя искать?
- Не ври сам себе. Ты будешь искать, вспоминать меня, жалеть о тех жестоких словах, которые ты говорил! А я не прощу. Ни за что.
- Ну и пусть. Зато ты сделаешь свой выбор. Раз и навсегда. И будешь жалеть в тысячу раз больше меня. Нет, чуть больше, чем в тысячу. На несколько оберток от конфет больше, чем в тысячу. Но это будет решение. Искренне рад за тебя, если хватит духу сделать это. Покажи себе, что ты человек, что можешь как и любой другой рушить свое счастье!
- Дурак. Прощай.
«Молодчина. Теперь у тебя будет несусветное число минут воспоминаний. Ну и мой номер на случай если решишь изменить свое решение. Но я расстроюсь. Хотя и буду расстроен от того что не буду знать о тебе ничего. Да ладно, не сомневаюсь, что ты позвонишь. Рано или поздно. Скорее поздно, чем рано. Но и то хорошо. Теперь у меня есть конкретное ожидание. Так и буду теперь жить. Этим моим ожиданием неизбежного. Все что может случиться, рано или поздно случится. Главное, чтобы жизнь не оборвалась раньше, чем это случится. Или сменится номер телефона. Ну да ладно, это все лирика. И тебе спокойной ночи. Пусть тебе приснится песчаная пустыня. Там красиво, хоть и безумно жарко. Там буду я»
Последние слова, точнее вся последняя фраза, прозвучала в ночной тиши под короткие гудки телефона. А улыбка все не сходила и не сходила с его лица до самого утра это длинной и бессонной ночи.
Книга
Сквозь тюль на стены его комнаты падал лунный свет, над кроватью горела своим неестественным желтым блеском ночная лампа. Белье на спальном месте было расстелено, только вокруг валялись покрывала, 2 тарелки из-под бутербродов и пустая чашка из-под чая, с находящейся внутри ложкой. Все это было за закрытой дверью его комнаты.
Совсем рядом гудел компьютер с запущенным окошком браузера и поставленным на паузу фильмом. И наверняка, если включить монитор и нажать F5, рядом с пунктиком «Сообщения», появится какая-нибудь цифра, выделенная жирным шрифтом и заключенная в скобки. Но все это не так важно, даже та фотография на окне или тарелка с кучей пепла и ощущением, кто все-таки не стоило курить прямо в постели. Даже то, что на кровати он лежал в грязной уличной одежде его ни капли не волновало. И грязные руки, которыми он за обе щеки уплетал белый хлеб с кусочками сыра, разогретыми в микроволновке в течение минуты на максимальной мощности. Да и сам факт того, что уже около пяти часов утра, а завтра учеба, дела и прочая суета городской жизни.
Для него не было ничего, кроме горящей лампы и книги. Обычной книги в мягком переплете. Уже которую минуту он сидел без движения. Разве что правая рука поближе подвинула тарелку с пеплом, а левая достала сигарету с пола и зажигалку. Комната наполнилась дымом, а голова – мыслями.
«Вот, вроде бы, дешевая книга в мягком переплете. Однако, как же там переплетены судьбы тех, кто даже не рождался и не жил. Только, разве что, в воображении автора. Но как тяжко переворачивать последний лист и читать последние строки. Это невыносимо. Как будто что-то в твоей жизни обрывается и навсегда покидает тебя. А ведь история и неоригинальная, и неинтересная, и не очень-то увлекательная. Но лица, персонажи.… Почему же так хочется прочитать о них еще одну книгу? Наверное, потому что там хороший конец. А лучше бы, чтобы они там все умерли, потому что не написать продолжения. Или написать? Рассказать об их детстве? Об их родителях? Написать можно о чем угодно. Только вот ведь такая штука, если ты прочитаешь такое продолжение, пропадет это самое ощущение, которое охватывает каждую частицу тела. Потому что уже не будет ни тайны, ни легенды. И что? Как же быть? А никак. Просто найти другую книгу и время для сна перед сегодняшним днем»
А меж тем сигарета догорела до своего обыденного завершения – фильтра, позволила сделать еще пару затяжек, наполненных синтетическим дымом, и отправилась в ту самую тарелку, которая уже могла бы называться пепельницей, не будь она на утро чистая, красующаяся на полке с посудой. За ней последовала и посуда из-под чая и бутербродов, а так же уличная одежда нашла свое место на спинке любимого стула напротив компьютера, который так и не был выключен. Только теперь не было бы новых сообщений, реши вы включить монитор и нажать F5.
Просто он все-таки решил поспать хотя бы пару часов перед встречей нового дня. Дня, в котором еще хоть что-нибудь бы можно было бы изменить.
Совсем рядом гудел компьютер с запущенным окошком браузера и поставленным на паузу фильмом. И наверняка, если включить монитор и нажать F5, рядом с пунктиком «Сообщения», появится какая-нибудь цифра, выделенная жирным шрифтом и заключенная в скобки. Но все это не так важно, даже та фотография на окне или тарелка с кучей пепла и ощущением, кто все-таки не стоило курить прямо в постели. Даже то, что на кровати он лежал в грязной уличной одежде его ни капли не волновало. И грязные руки, которыми он за обе щеки уплетал белый хлеб с кусочками сыра, разогретыми в микроволновке в течение минуты на максимальной мощности. Да и сам факт того, что уже около пяти часов утра, а завтра учеба, дела и прочая суета городской жизни.
Для него не было ничего, кроме горящей лампы и книги. Обычной книги в мягком переплете. Уже которую минуту он сидел без движения. Разве что правая рука поближе подвинула тарелку с пеплом, а левая достала сигарету с пола и зажигалку. Комната наполнилась дымом, а голова – мыслями.
«Вот, вроде бы, дешевая книга в мягком переплете. Однако, как же там переплетены судьбы тех, кто даже не рождался и не жил. Только, разве что, в воображении автора. Но как тяжко переворачивать последний лист и читать последние строки. Это невыносимо. Как будто что-то в твоей жизни обрывается и навсегда покидает тебя. А ведь история и неоригинальная, и неинтересная, и не очень-то увлекательная. Но лица, персонажи.… Почему же так хочется прочитать о них еще одну книгу? Наверное, потому что там хороший конец. А лучше бы, чтобы они там все умерли, потому что не написать продолжения. Или написать? Рассказать об их детстве? Об их родителях? Написать можно о чем угодно. Только вот ведь такая штука, если ты прочитаешь такое продолжение, пропадет это самое ощущение, которое охватывает каждую частицу тела. Потому что уже не будет ни тайны, ни легенды. И что? Как же быть? А никак. Просто найти другую книгу и время для сна перед сегодняшним днем»
А меж тем сигарета догорела до своего обыденного завершения – фильтра, позволила сделать еще пару затяжек, наполненных синтетическим дымом, и отправилась в ту самую тарелку, которая уже могла бы называться пепельницей, не будь она на утро чистая, красующаяся на полке с посудой. За ней последовала и посуда из-под чая и бутербродов, а так же уличная одежда нашла свое место на спинке любимого стула напротив компьютера, который так и не был выключен. Только теперь не было бы новых сообщений, реши вы включить монитор и нажать F5.
Просто он все-таки решил поспать хотя бы пару часов перед встречей нового дня. Дня, в котором еще хоть что-нибудь бы можно было бы изменить.
Монолог
В число самых противоречивых действий человека можно без сомнения записать чувство долга. Оно разрывает на части саму сущность свободного человека. Быть кому-то должным - это все равно, что если бы крылья давались бы птице по расписанию. Человек изначально стремиться в полной независимости. А тут долг. Долг перед родиной, родителями, да в конце концов денежный долг. Все это угнетает каждого конкретного человека в любой абстрактной ситуации в применении данных знаний на плоскость нашего мира. В связи с этим можно наблюдать сложные взаимосвязи между самосознанием и бесконтрольным подсознанием для сохранения гармонии между нашими стереотипами свободного человека и реалиями жестокого внешнего мира. Самосознание жалуется на долг, а подсознание в свой черед, придумывает новые модели поведения и идеалы для того, чтобы все это уместилось в новую систему ценностей современного общества. А в итоге, в итоге мы получаем, что самого себя обмануть можно. Мы обманываем себя уже тогда, когда говорим обратное. Чтобы выжить, приходится заниматься самообманом. Или саморазрушением. Вот такой простой выбор. И сведен он к двум вариантам, которые, в свою очередь, сводятся к еще более тривиальным: жить в говне или умирать в свободе. Ибо жить в свободе при урбанизации не получится никогда. Если вы думаете, что из этого есть выход, то вы ошибаетесь. Вот она проблема выбора. Нет третьего варианта, который устраивал бы всех. Любые другие методы при их обобщении ведут именно к одному из двух.
Звон Стекла
Звон бьющегося стекла нарушил покой его мыслей, которые витали где-то совсем неблизко. Глаза открылись и взгляд сфокусировался на потолке, где и приметил неровности на белой поверхности: две черных точки, которые наверняка были мухами, но все-таки виделись ему просто черными точкамии. Тут же мыслительный процесс начал работать в нужном направлении.
- Итак, кто же это может быть? Учитывая последние события, некоторых совсем и не было, начало дня, субботний день и просто яркое солнце за окном, следует подумать, что это отнюдь не кто-то из моих друзей. Едва ли это мои старые знакомые из числа тех, которые вдруг обо мне вспомнят, остается только лишь одно. Это кто-то из Них. Не буду смотреть кто. Лучше подожду и проникнусь неизведанным. Так приятно гадать и думать о том кто же это. И осознавать то, что человеку уже пришел отчет о доставке и он ждет ответа. А какой будет ответ? Ну конечно же да. Хотя…кто его знает. Настроение ни к черту. И никаких идей чем бы заняться. Конечно же, можно просто встретиться. И что дальше? Так же совсем не интересно. Ну, по крайней мере, мне так кажется. Зачем видеться, если заранее знаешь, что ни к чему хорошему это не приведет? Быть может я и ошибаюсь, но почему-то уверен, что прав. Эх…ну почему все будет как всегда ограничено какими-то разговорами почти ни о чем, прогулками по набережной и посиделками в парке? А потому что на большее я не способен. А хотя так хочется. Так хочется взять и удивить. Взять и поразить. Но возможности связаны по рукам и ногам. Ненавижу городскую суету. Все из-за нее. Какие-то планы. Что-то надо, кому-то ты нужен. Что-то нужно тебе. Куда-то спешить. Неудивительно, что Достоевский назвал Санкт-Петербург городом умалишенных. А как тут не свихнуться, ежели в такой атмосфере постоянно что-то надо делать? Дожди, туман, большая влажность. А еще какие-то мысли о высоких чувствах. И все это в одной голове. И какие чувства посреди болота, слякоти и узеньких улочек с дворами-колодцами?
Однако же через полчаса руки взяли телефон и отправили ответ: «Я приеду». А меж тем голос в голове все не мог успокоится и твердил о бесполезности любых встреч и беспочвенности надежд. Да, все в мире проходит. Но ведь есть вещи, которые проходят чуть позже, чем кончается данная человеческая жизнь. И очень хочется чтобы таких вещей было как минимум две: любовь и Она
- Итак, кто же это может быть? Учитывая последние события, некоторых совсем и не было, начало дня, субботний день и просто яркое солнце за окном, следует подумать, что это отнюдь не кто-то из моих друзей. Едва ли это мои старые знакомые из числа тех, которые вдруг обо мне вспомнят, остается только лишь одно. Это кто-то из Них. Не буду смотреть кто. Лучше подожду и проникнусь неизведанным. Так приятно гадать и думать о том кто же это. И осознавать то, что человеку уже пришел отчет о доставке и он ждет ответа. А какой будет ответ? Ну конечно же да. Хотя…кто его знает. Настроение ни к черту. И никаких идей чем бы заняться. Конечно же, можно просто встретиться. И что дальше? Так же совсем не интересно. Ну, по крайней мере, мне так кажется. Зачем видеться, если заранее знаешь, что ни к чему хорошему это не приведет? Быть может я и ошибаюсь, но почему-то уверен, что прав. Эх…ну почему все будет как всегда ограничено какими-то разговорами почти ни о чем, прогулками по набережной и посиделками в парке? А потому что на большее я не способен. А хотя так хочется. Так хочется взять и удивить. Взять и поразить. Но возможности связаны по рукам и ногам. Ненавижу городскую суету. Все из-за нее. Какие-то планы. Что-то надо, кому-то ты нужен. Что-то нужно тебе. Куда-то спешить. Неудивительно, что Достоевский назвал Санкт-Петербург городом умалишенных. А как тут не свихнуться, ежели в такой атмосфере постоянно что-то надо делать? Дожди, туман, большая влажность. А еще какие-то мысли о высоких чувствах. И все это в одной голове. И какие чувства посреди болота, слякоти и узеньких улочек с дворами-колодцами?
Однако же через полчаса руки взяли телефон и отправили ответ: «Я приеду». А меж тем голос в голове все не мог успокоится и твердил о бесполезности любых встреч и беспочвенности надежд. Да, все в мире проходит. Но ведь есть вещи, которые проходят чуть позже, чем кончается данная человеческая жизнь. И очень хочется чтобы таких вещей было как минимум две: любовь и Она
Ожидание
- Ожидание… И никто не знает чего. Чуда, или быть может просто того, пока не раздастся звук таймера. Или будильника. Всю жизнь в ожидании. От ожидания субботнего утра для того чтобы мама отвела тебя в макдональдс до ожидания конца сна в момент того как ложишься спать. Ты не думаешь о сне, а лишь о пробуждении, пропуская самое, быть может, интересное в твоей жизни. Как бы мы ни жили, все это ожидание. Ожидание песни получше при случайном воспроизведении. Прогулки в одиночестве в ожидании встретить того самого человека. А потом ожидание более благоприятного момента чтобы что-то в своей жизни изменить. Ожидание события чтобы бросить курить. Ожидание хорошего повода чтобы позволить себе выпить. Ожидание момента чтобы познакомиться с человеком, встреча с которым планируется дни и недели, прежде чем наступает. Ожидание…
Честнее всего ждут там, где свободы нет. Там честно ждут того, ради того за чем они прибыли. Ожидание свободы. А на свободе тоже ожидание. Ждем, пока нас скуют узы брака. Ждем новой работы, семьи, новой квартиры, детей, внуков, лучших друзей и настоящую любовь.
Все ждем. Ждем и ждем, а ведь то что проходит вокруг, проходит мимо нас. А мы все ждем чтобы вытянуть руку и взять, ожидая лучшего, не понимая что чем дальше- тем все будет бесцветнее, хуже, невыразительнее. Такова наша судьба, ждать и седеть, пока самые храбрые из нас не боятся действовать в неподходящий момент, тем самым совершая ошибки и добиваясь успеха. Вот такая обломовщина на нынешний лад. И даже риторические вопросы что делать, кто виноват и как бороться не дают ничего кроме осознания, что это не самый благоприятный момент чтобы что-то менять, но вот когда я закончу то что начал, или сделаю то чего боялся, или стану постарше, тогда все все все изменится. Не изменится. Начинать надо с себя.
С той своей части, которая больше всего хочет подождать. И я не знаю как. Не спрашивай. Даже не думай спрашивать, я из тех кто сучки из чужих глаз вытащить может, а в своем бревна не видит.
- Но почему?
- Просто, у меня нет зеркала, чтобы увидеть свое. А людям я не верю.
- И что дальше?
- Как обычно, ждать и делать вид что ты умен. А иначе просто больше нечего делать. Просто потому что привык.
- Подожди, а как же я? Что делать мне?
- Ляг спать. А потом можешь проснуться и забыть все все все что хотела сделать вчера и придумай то, что сможешь совершить за один день. Начни не планировать, а просто делать. Зачем все эти планы, ожидания. Они для неудачников вроде меня. А ты просто бери и делай. Это так просто, когда начинаешь и заканчиваешь. Не то что планировать и исправлять.
- Спокойной ночи.
- И тебе.
Одна из двух теней поднялась со скамейки в пустынном ночном парке и прошла под фонарем, освещавшим единственную аллею. Вся она состояла из сточившихся под подошвами прохожих камней, гладких как поверхность моря в штиль и уходила куда-то вдаль, а тень становилась все длиннее и длиннее, уносясь прочь от еще одной, сгорбившейся под гнетом своих мыслей, совсем одинокой. И не потому что не было того кто мог бы понять, нет. Просто потому что тень сама не хотела быть понятой. Просто из-за страха перед остальными. Ведь проще быть чем-то непонятным и с виду аморфным, чем ясно определившимся.
Честнее всего ждут там, где свободы нет. Там честно ждут того, ради того за чем они прибыли. Ожидание свободы. А на свободе тоже ожидание. Ждем, пока нас скуют узы брака. Ждем новой работы, семьи, новой квартиры, детей, внуков, лучших друзей и настоящую любовь.
Все ждем. Ждем и ждем, а ведь то что проходит вокруг, проходит мимо нас. А мы все ждем чтобы вытянуть руку и взять, ожидая лучшего, не понимая что чем дальше- тем все будет бесцветнее, хуже, невыразительнее. Такова наша судьба, ждать и седеть, пока самые храбрые из нас не боятся действовать в неподходящий момент, тем самым совершая ошибки и добиваясь успеха. Вот такая обломовщина на нынешний лад. И даже риторические вопросы что делать, кто виноват и как бороться не дают ничего кроме осознания, что это не самый благоприятный момент чтобы что-то менять, но вот когда я закончу то что начал, или сделаю то чего боялся, или стану постарше, тогда все все все изменится. Не изменится. Начинать надо с себя.
С той своей части, которая больше всего хочет подождать. И я не знаю как. Не спрашивай. Даже не думай спрашивать, я из тех кто сучки из чужих глаз вытащить может, а в своем бревна не видит.
- Но почему?
- Просто, у меня нет зеркала, чтобы увидеть свое. А людям я не верю.
- И что дальше?
- Как обычно, ждать и делать вид что ты умен. А иначе просто больше нечего делать. Просто потому что привык.
- Подожди, а как же я? Что делать мне?
- Ляг спать. А потом можешь проснуться и забыть все все все что хотела сделать вчера и придумай то, что сможешь совершить за один день. Начни не планировать, а просто делать. Зачем все эти планы, ожидания. Они для неудачников вроде меня. А ты просто бери и делай. Это так просто, когда начинаешь и заканчиваешь. Не то что планировать и исправлять.
- Спокойной ночи.
- И тебе.
Одна из двух теней поднялась со скамейки в пустынном ночном парке и прошла под фонарем, освещавшим единственную аллею. Вся она состояла из сточившихся под подошвами прохожих камней, гладких как поверхность моря в штиль и уходила куда-то вдаль, а тень становилась все длиннее и длиннее, уносясь прочь от еще одной, сгорбившейся под гнетом своих мыслей, совсем одинокой. И не потому что не было того кто мог бы понять, нет. Просто потому что тень сама не хотела быть понятой. Просто из-за страха перед остальными. Ведь проще быть чем-то непонятным и с виду аморфным, чем ясно определившимся.
Сюрприз
«А, гори оно все огнем» , - произнес наш герой и поставил все, что у него осталось.
«Ну, вот и сгорело» - улыбнувшись, прошептал он себе.
- А ведь ничего страшного не произошло, это всего лишь деньги, причем всего лишь виртуальные. Зато я улыбнулся и осчастливил кого-то немалой суммой. Ну и ладно. У меня же весь день впереди.
Поднявшись с кровати и отложив ноутбук в сторону, он все-таки соизволил пройти на кухню, где уже второй час к ряду его дожидались бутерброды и остывший чай, будучи приготовленными до того рокового момента, как он начал играть. С невеселой ухмылкой он опять-таки запустил тарелку с кусочками хлеба, между которыми были ломтики сыра и помидор. Он опустил кипятильник в чай: «И все-таки, мы не ищем легких путей. Сейчас подогрею-ка я чай до нужной мне температуры, иначе я что, зря этот кипятильник купил?»
Чем он, собственно, и занимался. Опускал кипятильник в чай, ждал какое-то время, потом трогал его любимую кружку с нарисованной на ней пчелкой и вынимал кипятильник. Ждал, когда капли воды выкипят, и сам он не сделается красным-красным, потом опять опускал в чай под аккомпанемент постепенно закипающей воды. А меж тем, где-то на заднем плане пропищала микроволновка, сигнализируя о том, что бутерброды уже подогреты. На этом он закончил свои эксперименты с чаем.
«Ну вот и отлично, завтрак в обеденное время – любимый прием пиши в летнее время. Итак… Что же мы будем делать сегодня, месье? А кто его знает. Быть может, навестим старых друзей? Немаловероятно, а давайте проверим-ка нашу телефонную книгу…» - рука потянулась за телефоном, перебирая имена и фамилии.
«Вот оно! Итак, план готов, осталось рассказать об этом нашей жертве. А стоит ли? Да, действительно, сделаем сюрприз!»
После непродолжительных сборов он вышел из квартиры и двинулся по направлению к метро. В наушниках играла какая-то летняя мелодия, люди на улицах улыбались хорошей погоде; как еще назвать жару в двадцать градусов и порывистый прохладный ветер, дарующий покой тем, кто не соизволил купить бутылочку минералки? И окружающим. А он улыбался миру. И мир улыбался ему. Искренне и бескорыстно. Предел мечтаний.
«Ну, вот и сгорело» - улыбнувшись, прошептал он себе.
- А ведь ничего страшного не произошло, это всего лишь деньги, причем всего лишь виртуальные. Зато я улыбнулся и осчастливил кого-то немалой суммой. Ну и ладно. У меня же весь день впереди.
Поднявшись с кровати и отложив ноутбук в сторону, он все-таки соизволил пройти на кухню, где уже второй час к ряду его дожидались бутерброды и остывший чай, будучи приготовленными до того рокового момента, как он начал играть. С невеселой ухмылкой он опять-таки запустил тарелку с кусочками хлеба, между которыми были ломтики сыра и помидор. Он опустил кипятильник в чай: «И все-таки, мы не ищем легких путей. Сейчас подогрею-ка я чай до нужной мне температуры, иначе я что, зря этот кипятильник купил?»
Чем он, собственно, и занимался. Опускал кипятильник в чай, ждал какое-то время, потом трогал его любимую кружку с нарисованной на ней пчелкой и вынимал кипятильник. Ждал, когда капли воды выкипят, и сам он не сделается красным-красным, потом опять опускал в чай под аккомпанемент постепенно закипающей воды. А меж тем, где-то на заднем плане пропищала микроволновка, сигнализируя о том, что бутерброды уже подогреты. На этом он закончил свои эксперименты с чаем.
«Ну вот и отлично, завтрак в обеденное время – любимый прием пиши в летнее время. Итак… Что же мы будем делать сегодня, месье? А кто его знает. Быть может, навестим старых друзей? Немаловероятно, а давайте проверим-ка нашу телефонную книгу…» - рука потянулась за телефоном, перебирая имена и фамилии.
«Вот оно! Итак, план готов, осталось рассказать об этом нашей жертве. А стоит ли? Да, действительно, сделаем сюрприз!»
После непродолжительных сборов он вышел из квартиры и двинулся по направлению к метро. В наушниках играла какая-то летняя мелодия, люди на улицах улыбались хорошей погоде; как еще назвать жару в двадцать градусов и порывистый прохладный ветер, дарующий покой тем, кто не соизволил купить бутылочку минералки? И окружающим. А он улыбался миру. И мир улыбался ему. Искренне и бескорыстно. Предел мечтаний.
Уже не закат
Уже не закат. Прошло то время когда солнце величаво опускалось, освещая своими последними лучами кроны деревьев. Только алый оттенок говорил о том, что где-то там, за горизонтом, есть свет. А сейчас его нет. Только отблески на металлических поверхностях от звезд. И красный уголек тлеющей сигареты. Ну и мысли. А сколько закатов прошло вот так, в одиночестве? А сколько из них было в приятной компании милой девушки? Искренность. Да, с каждой он был искренен. Только все это временно. Ни один раз он не думал о том, что это продлится больше пары месяцев, а уголки губ непроизвольно расплывались в улыбке. Ну и что. И ему и ей было тогда хорошо. Пусть и недолго. Зато это были мгновения счастья. Мгновения счастья, заваленные мусором дурацкого характера его натуры. Столько неправильного, столько дурного. И все без причины. Какая причина нужна на то, чтобы молча встать и уйти? Никакой. Именно этим вопросом он задавался сейчас.
- Опять, опять эти мысли. Ну почему все свободное время я посвящаю тому, что раз за разом возвращаюсь ко всему этому? Ну, неужели нельзя как обществом принятый человек не думать ни о чем и наслаждаться видом ночного неба? Вероятно, нет. Просто невероятно. И все из-за чего? А вот сам не знаю. Просто идиот. Эксклюзивный идиот, как выразилась одна. И то правда. Не надо искать смысла там, где его нет. Чревато. Чревато вот этими самыми мыслями. Анализом, черт побери его. И почему из памяти сразу всплывают детские воспоминания?
Ему пять лет. В тарелке то, из-за чего он сидит тут уже четвертый десяток минут, остывшие макароны и зашторенное окно. Один только работающий телевизор его единственный компаньон. На телеканале новости. Опрос на улицах города: «В чем смысл жизни?». А правда, в чем? Много разных ответов, но запомнился больше всего один: «В чем смысл? А кто его знает. Жить. Просто жить. Я, например, так и делаю. Ни больше, ни меньше. Так теперь и живем. Просто так, процесса ради. Или вот еще…"
Парой лет позже. Раннее утро, смятое одеяло лежит на полу, на шкафу стоит маленький телевизор, а пульт зажат в юной руке нашего героя. Каждая частичка тела в предвкушении еженедельного выпуска мультиков про какой-то мир будущего. Но его нет. На телеканале РТР - профилактика. И лишь три буквы сменяющие друг друга в бесконечном перемещении массивных плит, на которых они выгравированы.
Так проходит минута за минутой. Наверное, вот то самое время, когда этот человек начал думать. Свободное время в ожидании. Ожидание чего-то. И мысли. Все опять возвращается к смыслу жизни. А, правда, в чем он? А что потом, после жизни? Взгляд опускается вниз, к нательному крестику на простой веревочке. "А зачем он нужен? Что это вообще? Сколько себя помню, всегда он был со мной, только я не знаю откуда. И спрашивать не хочу, наверное, так надо. Для кого? Для всех. Давно уже не спрашиваю. Это же так приятно, послушать тут, послушать там. Узнать самому, а потом удивить кого-нибудь. В садике так же. Если бы не было привычки не спать на тихом часу и слушать разговоры воспитателей, то никогда бы они не сказали, что я умен. А ведь я не такой. Просто говорил то, что услышал. Любимый детский садик… А впрочем, все это неважно. Лучше я посплю»
И заснул. А что еще было делать, если за окном полугодовая ночь? Поднял одеяло с пола, укутался и стал ждать наступления сна… Вот он, постепенно накатывает… И ведь каждый раз не помнишь тот самый момент, когда заснешь. Вот ты есть в этом мире, а вот, в следующий миг ты уже в стране грез. И минуты, сливаясь в часы, проходят в считанные секунды, а после пробуждения остаются только небольшие обрывки воспоминаний о местах, где ты никогда не был и в которые никогда не вернешься.
Сигарета подошла к концу. Руки покрылись мурашками от набежавшего холодного ветра, и пора было возвращаться в свое небольшое и уютное убежище, туда, где есть свет от лампы и еще последняя сотня страниц еще одной книги, продолжение которой очень хочется увидеть.
- Опять, опять эти мысли. Ну почему все свободное время я посвящаю тому, что раз за разом возвращаюсь ко всему этому? Ну, неужели нельзя как обществом принятый человек не думать ни о чем и наслаждаться видом ночного неба? Вероятно, нет. Просто невероятно. И все из-за чего? А вот сам не знаю. Просто идиот. Эксклюзивный идиот, как выразилась одна. И то правда. Не надо искать смысла там, где его нет. Чревато. Чревато вот этими самыми мыслями. Анализом, черт побери его. И почему из памяти сразу всплывают детские воспоминания?
Ему пять лет. В тарелке то, из-за чего он сидит тут уже четвертый десяток минут, остывшие макароны и зашторенное окно. Один только работающий телевизор его единственный компаньон. На телеканале новости. Опрос на улицах города: «В чем смысл жизни?». А правда, в чем? Много разных ответов, но запомнился больше всего один: «В чем смысл? А кто его знает. Жить. Просто жить. Я, например, так и делаю. Ни больше, ни меньше. Так теперь и живем. Просто так, процесса ради. Или вот еще…"
Парой лет позже. Раннее утро, смятое одеяло лежит на полу, на шкафу стоит маленький телевизор, а пульт зажат в юной руке нашего героя. Каждая частичка тела в предвкушении еженедельного выпуска мультиков про какой-то мир будущего. Но его нет. На телеканале РТР - профилактика. И лишь три буквы сменяющие друг друга в бесконечном перемещении массивных плит, на которых они выгравированы.
Так проходит минута за минутой. Наверное, вот то самое время, когда этот человек начал думать. Свободное время в ожидании. Ожидание чего-то. И мысли. Все опять возвращается к смыслу жизни. А, правда, в чем он? А что потом, после жизни? Взгляд опускается вниз, к нательному крестику на простой веревочке. "А зачем он нужен? Что это вообще? Сколько себя помню, всегда он был со мной, только я не знаю откуда. И спрашивать не хочу, наверное, так надо. Для кого? Для всех. Давно уже не спрашиваю. Это же так приятно, послушать тут, послушать там. Узнать самому, а потом удивить кого-нибудь. В садике так же. Если бы не было привычки не спать на тихом часу и слушать разговоры воспитателей, то никогда бы они не сказали, что я умен. А ведь я не такой. Просто говорил то, что услышал. Любимый детский садик… А впрочем, все это неважно. Лучше я посплю»
И заснул. А что еще было делать, если за окном полугодовая ночь? Поднял одеяло с пола, укутался и стал ждать наступления сна… Вот он, постепенно накатывает… И ведь каждый раз не помнишь тот самый момент, когда заснешь. Вот ты есть в этом мире, а вот, в следующий миг ты уже в стране грез. И минуты, сливаясь в часы, проходят в считанные секунды, а после пробуждения остаются только небольшие обрывки воспоминаний о местах, где ты никогда не был и в которые никогда не вернешься.
Сигарета подошла к концу. Руки покрылись мурашками от набежавшего холодного ветра, и пора было возвращаться в свое небольшое и уютное убежище, туда, где есть свет от лампы и еще последняя сотня страниц еще одной книги, продолжение которой очень хочется увидеть.
среда, 22 июля 2009 г.
Дно
- Живя на дне жизни, как-то нет времени задумываться насколько глубоко во тьме ты сам находишься. Как-то вот так, корявенько, но наверное правда. А если есть время над этим задуматься, значит все далеко не так плохо как могло было бы быть. Ибо именно мысль. Просто сама по себе мысль о чем-то может сделать человека свободным. Лишить можно чего угодно, кроме, наверное, мыслей. Ни одна тюрьма мира не заставит тебя перестать прокручивать и прокручивать слова любимой песни заново. Именно так человек обретает свободу. Так борется с одиночеством. Одиночество и свободна то, к чему стремятся многие, но то, что получают единицы. И лишь некоторые из единиц радуются этому. Потому что одиночества боятся очень многие. Каждого человека разрывают чувства собственной индивидуальности и стадный инстинкт. Иногда просто невыносимо от внутренних конфликтов самосознания и того чего-то неуловимого, что принято называть душой. Но все это сказано не для того, чтобы просто показать что я что-то знаю или могу изложить некую интересную мысль, а просто я хочу пожелать тебе спокойной ночи. Спокойной ночи.
- Спасибо, и тебе.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
- Спасибо, и тебе.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
четверг, 9 июля 2009 г.
Облака
В тишине предрассветного утра его фигура неровным силуэтом выделялась на фасаде бетонной коробки, в которой он жил... Город спал. Дремал и ветер. Не спал только лишь он и его мысли. Банальные мысли о том, что ничто не вечно, все потихоньку рассыпается в прах и, что люди лгут. Безбожно лгут и сами себе, и окружающим. Ведь наш мир - это система ценностей, основанная на взаимной лжи. На недомолвках и умолчаниях. Вся природа человека состоит именно в том, чтобы узнать что-то, чего не знают другие. А потом это все скрыть. Думаете, это труд сделал из обезьяны человека? Нет, он так и остался обезьяной, но очень уж хитрой, которая умеет прикидываться и не обезьяной вовсе, а на что-то, что на обезьяну и совсем ни капельки не напоминает, ну разве что на обезьяну, но совсем чуть-чуть. Хотя, больше его расстраивало осознание, что он совсем не отличается от любой другой хитрой обезьяны.И даже забавляло, что иногда он врет немного лучше чем окружающие. Таков уж естественный отбор в среде лгущих приматов. Не скорость реакции или сила, не качества лидера или харизма, а просто умение лгать. Лгать красиво и правдоподобно, чтобы не возникало сомнений, что это Ложь, но ложь настолько хорошо отрепетированная, чтобы в нее хотелось верить и обманываться. Человек так же склонен обманываться, как и лгать. Преимущественно он это проделывать сам над собой. Замкнутый круг. Вечный двигатель третьего рода, однако толку от него никакого, разве что небольшой прогресс в области таких выдуманных наук, как психологии, которые учат выуживать из всей той лжи, которую мы говорим, правду. Только она учит еще и говорить эту правду так, чтобы понять её смогли только те кому нужна она, эта истинная правда.
Только все это неважно. Лишь горячий пар от кружки с чаем поднимался в голубое небо, в котором сквозь пух воздушных облаков прорывались обрывки черных туч, вспарывая гладь поверхности своими шершавыми краями из грязи и капель, которые жаждали обрушиться на город дождем. Лишь зажигалка, покоящаяся где-то на пустынной улице рядом с последним окурком. Рядом с последним пристанищем воспоминаний. Рядом с растаявшим дымом надежд. Рядом с пеплом ожиданий. Рядом с последним окурком.
Только все это неважно. Лишь горячий пар от кружки с чаем поднимался в голубое небо, в котором сквозь пух воздушных облаков прорывались обрывки черных туч, вспарывая гладь поверхности своими шершавыми краями из грязи и капель, которые жаждали обрушиться на город дождем. Лишь зажигалка, покоящаяся где-то на пустынной улице рядом с последним окурком. Рядом с последним пристанищем воспоминаний. Рядом с растаявшим дымом надежд. Рядом с пеплом ожиданий. Рядом с последним окурком.
понедельник, 29 июня 2009 г.
Мост
Фонари. Тусклый свет падает на мокрый асфальт. Нет больше луны на небе. Она на него обиделась. И нет больше звезд. Они стыдятся светить ему. Есть только пустой и бездушный свет от уличных ламп. Где-то внизу течет река. Ей тоже стыдно за него. Сквозь всплески волн слышен урок в его сторону. И нет прохожих. Город спит. Город пуст. Все спят.
Почти. Он стоит, облокотившись на чугунные ветви дерева, которое по совместительству было ограждением от полета в воду с высоты десяти метров. Холодные потоки дождя омывают его лицо. Только дождь не осуждает его. Старается помочь. Как будто его потоки смоют память сотворенного.
В пустом мире дым окутал фигуру, примостившуюся на небольшой парапет. Теперь их было трое: он, дождь и дым. Они никогда не отворачиваются. В отличие от ветра, дождю скучно, а дым просто его любит. Только это совсем не греет осколки сердца, которое он сам разорвал на куски.
Но он знал. Он знал что все это пройдет. Солнце снова взойдет над пустым городом и наполнит его лучами света. Ветер заставит речные воды раскачиваться из стороны в сторону.
Только погаснут электрические фонари. Пройдет дождь и улетит дым. А он останется. Останется сидеть на этом парапете. Он знает, чего он ждет. И знает, что этому не суждено сбыться. И пусть. Он верит.
Почти. Он стоит, облокотившись на чугунные ветви дерева, которое по совместительству было ограждением от полета в воду с высоты десяти метров. Холодные потоки дождя омывают его лицо. Только дождь не осуждает его. Старается помочь. Как будто его потоки смоют память сотворенного.
В пустом мире дым окутал фигуру, примостившуюся на небольшой парапет. Теперь их было трое: он, дождь и дым. Они никогда не отворачиваются. В отличие от ветра, дождю скучно, а дым просто его любит. Только это совсем не греет осколки сердца, которое он сам разорвал на куски.
Но он знал. Он знал что все это пройдет. Солнце снова взойдет над пустым городом и наполнит его лучами света. Ветер заставит речные воды раскачиваться из стороны в сторону.
Только погаснут электрические фонари. Пройдет дождь и улетит дым. А он останется. Останется сидеть на этом парапете. Он знает, чего он ждет. И знает, что этому не суждено сбыться. И пусть. Он верит.
вторник, 23 июня 2009 г.
Запись
Руки дрожали. Вечернее солнце медленно опускалось за городской горизонт. Усталый западный ветер мерно раскачивал тяжелые кроны берез, неизвестно зачем посаженных около оживленного проспекта. В отражении его глаз, в белом мерцающем квадрате, виднелся список. Рядом с каждой новой строчкой красовался белый треугольничек на синем фоне. Если на него нажать мышкой, то из двух коробочек, на одной из которых горит зеленая лампочка, можно услышать звуки. Именно они определят его настроение и еще желания. Все настолько просто.
Остывший чай уже не доставляет удовольствия, из открытого окна доносятся звуки засыпающего города, запах дыма давно покинул его небольшую комнату, заваленную всяким хламом. Зажигалка валялась на полу, выпавшая из кармана еще четверть часа назад. В коридоре горел свет. Он обычно не любил, когда три лампы к ряду освещают пространство там, где никого нет, однако в этот раз он просто позволял счетчику крутить раз за разом свой диск, отсчитывая ватты.
Наступила ночь. То, что осталось от вкусного ароматного чая, осело на дне чашки и чуть ли не покрылось инеем. Свет так все и горел. Только ветер, могучий ветер отправился спать. Город вторил ему своей тишиной. Луна освещала окно, до сих пор открытое нараспашку так не как свет монитора освещал его лицо. На нем все так же был тот же список, только номер страницы сменился на 114-ю, а он все мог выбрать настроение.
Неизвестно, пришел ли момент, или просто что-то случилось. Но черный курсор все таки нажал на слово "Отправить". Прошло около секунды. Милое лицо улыбалось с экрана монитора, но уже вскоре страница прокрутилась и он увидел все тот же треугольник, только вместо слова "Отправить" на следующей сточке красовалась фраза "Добавить запись".
А еще, под ним, с тем же треугольничком, была другая строчка и картинка слева была другая. Так вот, если нажать на строчку "Тет-а-тет", то можно будет увидеть, что в еще одном списке, над треугольничком будет строчка "Как красиво", а на фотографии будет то же самое прекрасное лицо.
Только не стал наш герой так делать. Вместо этого он встал со стула и решил рассказать синему дыму эту историю. И пусть луна будет его слушательницей. Сегодня он не один.
Остывший чай уже не доставляет удовольствия, из открытого окна доносятся звуки засыпающего города, запах дыма давно покинул его небольшую комнату, заваленную всяким хламом. Зажигалка валялась на полу, выпавшая из кармана еще четверть часа назад. В коридоре горел свет. Он обычно не любил, когда три лампы к ряду освещают пространство там, где никого нет, однако в этот раз он просто позволял счетчику крутить раз за разом свой диск, отсчитывая ватты.
Наступила ночь. То, что осталось от вкусного ароматного чая, осело на дне чашки и чуть ли не покрылось инеем. Свет так все и горел. Только ветер, могучий ветер отправился спать. Город вторил ему своей тишиной. Луна освещала окно, до сих пор открытое нараспашку так не как свет монитора освещал его лицо. На нем все так же был тот же список, только номер страницы сменился на 114-ю, а он все мог выбрать настроение.
Неизвестно, пришел ли момент, или просто что-то случилось. Но черный курсор все таки нажал на слово "Отправить". Прошло около секунды. Милое лицо улыбалось с экрана монитора, но уже вскоре страница прокрутилась и он увидел все тот же треугольник, только вместо слова "Отправить" на следующей сточке красовалась фраза "Добавить запись".
А еще, под ним, с тем же треугольничком, была другая строчка и картинка слева была другая. Так вот, если нажать на строчку "Тет-а-тет", то можно будет увидеть, что в еще одном списке, над треугольничком будет строчка "Как красиво", а на фотографии будет то же самое прекрасное лицо.
Только не стал наш герой так делать. Вместо этого он встал со стула и решил рассказать синему дыму эту историю. И пусть луна будет его слушательницей. Сегодня он не один.
понедельник, 8 июня 2009 г.
Чай
Чашка с чаем приятно обжигала руки. Из открытого окна был слышен уличный шум. Проезжающие машины увековечивали в его памяти звук своих моторов. Щебетание птиц оседало тонкой пленкой воспоминаний на большом комке пережитого им.
Локти нашего героя были в мелких хлебных крошках, которыми был усеян весь стол. Ну ничего он не мог поделать со своей неаккуратностью. Лицо скривилось от обжигающего чая, который он пил маленькими глоточками, запивая противный вкус лапши быстрого приготовления. Утро было не то что бы плохим или хорошим, оно не было никаким,простое утро. Серость его будней медленно разъедала его естество. Дни, пролетающие как птичьи стаи каждую осень, дни, бегущие как спортсмен на марафоне, медленно, неторопливо, с осознанием того, что так будет еще долго продолжаться. Но самое страшное, что в это утро он не печалился по этому поводу. И отнюдь не радовался. В сердце прокралось ощущение равнодушия. Наплевать. Наплевать на всё. Пускай, пускай его жизнь пролетает мимо него. Пускай еще один день пройдет как предыдущий. Пускай это будет его последний день. Ему сегодня все равно. Есть только этот сладкий чай, хлебные крошки и открытое окно. Больше ничего. Хотя нет, в кармане лежал телефон. Единственное, что могло спасти его в этом дне. Стоит только взять его в руки и все сразу изменится: люди, номера, возможности. Нужно только желание, которого не было. Мир был пуст для него, как и эта квартира, полная вещей, бытовой утвари и прочего, но без людей. Единственным жителем был он. Даже телевизионные образы не посещали его. Он продал свой телевизор ради винилового проигрывателя. Его гостем была только музыка с любимым другом всех пластинок - мерным шуршанием иглы о дорожки на неровной поверхности, потрепанной временем.
Вот и сейчас он отправился в комнату к музыке. Подойдя к полке он остановился. Взгляд блуждал по названиям, группам, солистам и солисткам, по годам, десятилетиям и эпохам. Чем же он сегодня наполнит свой день? Глаза замерли на любимой пластинке. Руки тут же вытащили её из упаковки и установили на проигрывателе, пальцы уже поднесли иголку к краю музыкального шедевра, как из кармана раздался звук. Наш герой на секунду замешкался, потом поставил иглу на место и достал аппарат. Посмотрел на экран. Тут же во взгляде появилась искра жизни. Руки быстро нажали на зеленую клавишу, и из трубки раздался голос его спасителя.
- Привет! - послышалось из динамика.
- Доброе утро, Паша. Разве ты не спишь в такое время?
- Ты конечно прав. Но разве ты не рад меня слышать?
- Если я скажу что не рад, то солгу. Я рад.
- Вот видишь! - голос смеялся. - Так я что звоню, у меня к тебе предложение есть.
- Какое? - уже и голос любителя музыки стали живым и настоящим, он жаждал приключения. Любого, чего угодно, лишь бы не оставаться в этой квартире.
- Поехали в Москву?
- В какую на хрен Москву? У меня работа! Проект не сдан, отчеты готовить надо, скоро конец квартала!
- Да ладно тебе, знаю я какой из тебя трудоголик, пара дней отдыха тебе не повредит.
- Да какой с тобой отдых, одни пьянки беспробудные да дебоши среди ночи, - он все еще делал вид что упирался, да только решение уже было принято.
- Ну я и говорю, отдых! Давай, я жду тебя внизу, бери вещи и выходи.
- Что? Ну ты...
Бросив трубку он добежал до ванной, взял туалетные принадлежности, с полки подобрал бумажник и документы, помчался вниз едва не забыв закрыть дверь. А горячий чай-таки остался стоять рядом с проигрывателем и установленной на нем пластинкой.
Локти нашего героя были в мелких хлебных крошках, которыми был усеян весь стол. Ну ничего он не мог поделать со своей неаккуратностью. Лицо скривилось от обжигающего чая, который он пил маленькими глоточками, запивая противный вкус лапши быстрого приготовления. Утро было не то что бы плохим или хорошим, оно не было никаким,простое утро. Серость его будней медленно разъедала его естество. Дни, пролетающие как птичьи стаи каждую осень, дни, бегущие как спортсмен на марафоне, медленно, неторопливо, с осознанием того, что так будет еще долго продолжаться. Но самое страшное, что в это утро он не печалился по этому поводу. И отнюдь не радовался. В сердце прокралось ощущение равнодушия. Наплевать. Наплевать на всё. Пускай, пускай его жизнь пролетает мимо него. Пускай еще один день пройдет как предыдущий. Пускай это будет его последний день. Ему сегодня все равно. Есть только этот сладкий чай, хлебные крошки и открытое окно. Больше ничего. Хотя нет, в кармане лежал телефон. Единственное, что могло спасти его в этом дне. Стоит только взять его в руки и все сразу изменится: люди, номера, возможности. Нужно только желание, которого не было. Мир был пуст для него, как и эта квартира, полная вещей, бытовой утвари и прочего, но без людей. Единственным жителем был он. Даже телевизионные образы не посещали его. Он продал свой телевизор ради винилового проигрывателя. Его гостем была только музыка с любимым другом всех пластинок - мерным шуршанием иглы о дорожки на неровной поверхности, потрепанной временем.
Вот и сейчас он отправился в комнату к музыке. Подойдя к полке он остановился. Взгляд блуждал по названиям, группам, солистам и солисткам, по годам, десятилетиям и эпохам. Чем же он сегодня наполнит свой день? Глаза замерли на любимой пластинке. Руки тут же вытащили её из упаковки и установили на проигрывателе, пальцы уже поднесли иголку к краю музыкального шедевра, как из кармана раздался звук. Наш герой на секунду замешкался, потом поставил иглу на место и достал аппарат. Посмотрел на экран. Тут же во взгляде появилась искра жизни. Руки быстро нажали на зеленую клавишу, и из трубки раздался голос его спасителя.
- Привет! - послышалось из динамика.
- Доброе утро, Паша. Разве ты не спишь в такое время?
- Ты конечно прав. Но разве ты не рад меня слышать?
- Если я скажу что не рад, то солгу. Я рад.
- Вот видишь! - голос смеялся. - Так я что звоню, у меня к тебе предложение есть.
- Какое? - уже и голос любителя музыки стали живым и настоящим, он жаждал приключения. Любого, чего угодно, лишь бы не оставаться в этой квартире.
- Поехали в Москву?
- В какую на хрен Москву? У меня работа! Проект не сдан, отчеты готовить надо, скоро конец квартала!
- Да ладно тебе, знаю я какой из тебя трудоголик, пара дней отдыха тебе не повредит.
- Да какой с тобой отдых, одни пьянки беспробудные да дебоши среди ночи, - он все еще делал вид что упирался, да только решение уже было принято.
- Ну я и говорю, отдых! Давай, я жду тебя внизу, бери вещи и выходи.
- Что? Ну ты...
Бросив трубку он добежал до ванной, взял туалетные принадлежности, с полки подобрал бумажник и документы, помчался вниз едва не забыв закрыть дверь. А горячий чай-таки остался стоять рядом с проигрывателем и установленной на нем пластинкой.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)