Залив

Плеск воды, перемешанной с кусочками льда полностью занимал его внимание. Под короткую куртку залетали потоки холодного ветра. Там, в бесконечной дали виднелся маяк. Где-то не близко. За сотни миль от этого места, где он, сидящий на камне, наблюдал за линией горизонта, которую уже никак не разглядишь в этот уже почти зимний день. Краски перемешиваются, превращаясь в оттенки серого. Какой прекрасный цвет. А и не цвет вовсе, так, оттенок черного. Или градация белого.

- Раньше, полгода назад, волны морского прибоя касались моих ступней, а южный ветер приятно холодил их. За спиной был слышен шум листвы. Теперь же там только голые ветки, промерзлая земля и цветные картинки, если закрыть глаза и представить себе то, что было раньше.
- Зима приходит и уходит, а лето...
- Тоже самое.
- Да... Прошло лето, прошла осень, скоро будет зима, но смотри, ты до сих пор рядом со мной.
- Надолго ли?
- Ты знаешь. Даже не хочу знать ответ. Мне хорошо с тобой, понимаешь? Просто хорошо, и мне все равно что это пройдет, что я найду другого, что ты будешь сидеть ночами и думать о другой.
- Да, - он достал сигарету и закурил, - Все пройдет.
- Зато, будут же воспоминания! Много ярких цветных картинок, то, что можно будет вспоминать за чашкой горячего шоколада, глядя на ночные улицы города, или то, о чем можно будет рассказать самому себе в минуты печали. Это ведь все не зря!
- Часть этих слов - мои, - затянулся и через пару секунд выпустил клуб дыма, который унесся с ветром вверх, к тому самому маяку, где, наверное, жил кто-то в полном одиночестве.
- Я знаю. Твои слова на моих устах, твои мысли у меня в голове, твоя музыка у меня в наушниках, чего уж там, я теперь и сок пью только апельсиновый, спасибо тебе, - она подсела поближе к нему и обхватила правую руку. Склонив голову на плечо, она продолжила, - Не жалеть. Просто ни о чем не жалеть, и заранее простить.
- Ах да, не жалеть. Прощать. Что может быть лучше. - "А еще лучше забыть. Не вспоминать. Выкинуть из головы" - щелчок, окурок, под напором ветра, устремляется к поверхности воды. Невозможно было услышать как шипит уголек, становясь грязно-черного цвета. Это все равно что пытаться услышать как всхлипывает по ночам тот, кто по жизни делает вид что равнодушен ко всему.