Мост

Фонари. Тусклый свет падает на мокрый асфальт. Нет больше луны на небе. Она на него обиделась. И нет больше звезд. Они стыдятся светить ему. Есть только пустой и бездушный свет от уличных ламп. Где-то внизу течет река. Ей тоже стыдно за него. Сквозь всплески волн слышен урок в его сторону. И нет прохожих. Город спит. Город пуст. Все спят.

Почти. Он стоит, облокотившись на чугунные ветви дерева, которое по совместительству было ограждением от полета в воду с высоты десяти метров. Холодные потоки дождя омывают его лицо. Только дождь не осуждает его. Старается помочь. Как будто его потоки смоют память сотворенного.

В пустом мире дым окутал фигуру, примостившуюся на небольшой парапет. Теперь их было трое: он, дождь и дым. Они никогда не отворачиваются. В отличие от ветра, дождю скучно, а дым просто его любит. Только это совсем не греет осколки сердца, которое он сам разорвал на куски.

Но он знал. Он знал что все это пройдет. Солнце снова взойдет над пустым городом и наполнит его лучами света. Ветер заставит речные воды раскачиваться из стороны в сторону.

Только погаснут электрические фонари. Пройдет дождь и улетит дым. А он останется. Останется сидеть на этом парапете. Он знает, чего он ждет. И знает, что этому не суждено сбыться. И пусть. Он верит.

Запись

Руки дрожали. Вечернее солнце медленно опускалось за городской горизонт. Усталый западный ветер мерно раскачивал тяжелые кроны берез, неизвестно зачем посаженных около оживленного проспекта. В отражении его глаз, в белом мерцающем квадрате, виднелся список. Рядом с каждой новой строчкой красовался белый треугольничек на синем фоне. Если на него нажать мышкой, то из двух коробочек, на одной из которых горит зеленая лампочка, можно услышать звуки. Именно они определят его настроение и еще желания. Все настолько просто.

Остывший чай уже не доставляет удовольствия, из открытого окна доносятся звуки засыпающего города, запах дыма давно покинул его небольшую комнату, заваленную всяким хламом. Зажигалка валялась на полу, выпавшая из кармана еще четверть часа назад. В коридоре горел свет. Он обычно не любил, когда три лампы к ряду освещают пространство там, где никого нет, однако в этот раз он просто позволял счетчику крутить раз за разом свой диск, отсчитывая ватты.

Наступила ночь. То, что осталось от вкусного ароматного чая, осело на дне чашки и чуть ли не покрылось инеем. Свет так все и горел. Только ветер, могучий ветер отправился спать. Город вторил ему своей тишиной. Луна освещала окно, до сих пор открытое нараспашку так не как свет монитора освещал его лицо. На нем все так же был тот же список, только номер страницы сменился на 114-ю, а он все мог выбрать настроение.

Неизвестно, пришел ли момент, или просто что-то случилось. Но черный курсор все таки нажал на слово "Отправить". Прошло около секунды. Милое лицо улыбалось с экрана монитора, но уже вскоре страница прокрутилась и он увидел все тот же треугольник, только вместо слова "Отправить" на следующей сточке красовалась фраза "Добавить запись".
А еще, под ним, с тем же треугольничком, была другая строчка и картинка слева была другая. Так вот, если нажать на строчку "Тет-а-тет", то можно будет увидеть, что в еще одном списке, над треугольничком будет строчка "Как красиво", а на фотографии будет то же самое прекрасное лицо.

Только не стал наш герой так делать. Вместо этого он встал со стула и решил рассказать синему дыму эту историю. И пусть луна будет его слушательницей. Сегодня он не один.

Чай

Чашка с чаем приятно обжигала руки. Из открытого окна был слышен уличный шум. Проезжающие машины увековечивали в его памяти звук своих моторов. Щебетание птиц оседало тонкой пленкой воспоминаний на большом комке пережитого им.

Локти нашего героя были в мелких хлебных крошках, которыми был усеян весь стол. Ну ничего он не мог поделать со своей неаккуратностью. Лицо скривилось от обжигающего чая, который он пил маленькими глоточками, запивая противный вкус лапши быстрого приготовления. Утро было не то что бы плохим или хорошим, оно не было никаким,простое утро. Серость его будней медленно разъедала его естество. Дни, пролетающие как птичьи стаи каждую осень, дни, бегущие как спортсмен на марафоне, медленно, неторопливо, с осознанием того, что так будет еще долго продолжаться.  Но самое страшное, что в это утро он не печалился по этому поводу. И отнюдь не радовался. В сердце прокралось ощущение равнодушия. Наплевать. Наплевать на всё. Пускай, пускай его жизнь пролетает мимо него. Пускай еще один день пройдет как предыдущий. Пускай это будет его последний день. Ему сегодня все равно. Есть только этот сладкий чай, хлебные крошки и открытое окно. Больше ничего. Хотя нет, в кармане лежал телефон. Единственное, что могло спасти его в этом дне. Стоит только взять его в руки и все сразу изменится: люди, номера, возможности. Нужно только желание, которого не было. Мир был пуст для него, как и эта квартира, полная вещей,  бытовой утвари и прочего, но без людей. Единственным жителем был он. Даже телевизионные образы не посещали его. Он продал свой телевизор ради винилового проигрывателя. Его гостем была только музыка с любимым другом всех пластинок - мерным шуршанием иглы о дорожки на неровной поверхности, потрепанной временем.

Вот и сейчас он отправился в комнату к музыке. Подойдя к полке он остановился. Взгляд блуждал по названиям, группам, солистам и солисткам, по годам, десятилетиям и эпохам. Чем же он сегодня наполнит свой день? Глаза замерли на любимой пластинке. Руки тут же вытащили её из упаковки и установили на проигрывателе, пальцы уже поднесли иголку к краю музыкального шедевра, как из кармана раздался звук. Наш герой на секунду замешкался, потом поставил иглу на место и достал аппарат. Посмотрел на экран. Тут же во взгляде появилась искра жизни. Руки быстро нажали на зеленую клавишу, и из трубки раздался голос его спасителя.

- Привет! - послышалось из динамика.
- Доброе утро, Паша. Разве ты не спишь в такое время?
- Ты конечно прав. Но разве ты не рад меня слышать?
- Если я скажу что не рад, то солгу. Я рад.
- Вот видишь! - голос смеялся. - Так я что звоню, у меня к тебе предложение есть.
- Какое? - уже и голос любителя музыки стали живым и настоящим, он жаждал приключения. Любого, чего угодно, лишь бы не оставаться в этой квартире.
- Поехали в Москву?
- В какую на хрен Москву? У меня работа! Проект не сдан, отчеты готовить надо, скоро конец квартала!
- Да ладно тебе, знаю я какой из тебя трудоголик, пара дней отдыха тебе не повредит.
- Да какой с тобой отдых, одни пьянки беспробудные да дебоши среди ночи, - он все еще делал вид что упирался, да только решение уже было принято.
- Ну я и говорю, отдых! Давай, я жду тебя внизу, бери вещи и выходи.
- Что? Ну ты...

Бросив трубку он добежал до ванной, взял туалетные принадлежности, с полки подобрал бумажник и документы, помчался вниз едва не забыв закрыть дверь. А горячий чай-таки остался стоять рядом с проигрывателем и установленной на нем пластинкой.

Поводок

- Вот тут говорят, что люди как семечки. Это может быть и так. Людей тоже очень много. большинство из них не запоминаются, но иногда, иногда они так же как и семечки оставляют после себя горький привкус гнили, либо наоборот, аромат подсолнечного масла я "хрум-хрум" у тебя во рту. Но...Люди еще и как собаки. Дикие. Вот ты повстречал нового человека, он тебе может улыбаться, огрызаться или еще что-нибудь в этом же роде, но ты ему чужой. По воле обстоятельств тебе все-таки необходимо заручиться доверием пса. Вот, ты приносишь ему еду, питье, изо дня в день. Сначала он ведет себя как волк...- шептал он на ухо своей спутнице, сидя на последнем ряду в кинотеатре, досматривая очередной глупый ужастик, в котором маньяк-психопат убил наверное население небольшой деревеньки с идиотской ухмылкой на лице, - Он может придти, а может и не появиться. Показывает, что он самостоятельный. Но с каждым разом, когда он есть из предложенной ему миски, он все ближе и ближе ночует от нее. В один прекрасный день, ты даже втихомолку надеваешь на него ошейник с поводком и привязываешь к будке. Он сначала может возмущаться, или совсем нет, но в итоге он все равно будет твоим. Преданным и верным. Так же и с людьми: просто найти ключ к их душе, сердцу и разуму. Им ведь не еда нужна от другого индивида, им нужно что-то, что заставляло бы их почувствовать себя причастными к чему-нибудь. Ключей к сердцам людей бесчисленное множество, а вот отмычек довольно мало. Можно сказать, есть 2 универсальных способа подчинить человека.
- Да? И какие же?
- Не сейчас. Тебе это не интересно. Ты не будешь ими пользоваться. Никогда.
- Откуда ты знаешь? - с улыбкой, которую он так и не увидел из-за темноты, спросила она.
- Вижу я. По твоему лицу. И ты сама знаешь, что тебе гораздо проще жить вот так как есть: радоваться и веселить, немного грустить из-за бытовых проблем и мечтать о светлом будущем.
- Ну, это ни для кого не секрет! Я люблю жизнь! Только ты не договорил. Продолжай пожалуйста.
- Видимо, я все-таки немного тебя заинтересовал..- про себя ухмыльнувшись, он продолжил - Так вот: а потом наступает следующая стадия. Когда ты снимаешь ошейник. Выбрасываешь поводок на свалку отношений с человеком. А он все равно остается возле тебя. Ты идешь пешком по проселочной дороге, а он уже там. Тебе надо пересечь всю землю, он идет за тобой. Тебе уже ничего не надо делать. Он уже сам не отстанет от тебя. А потом наступает момент, когда он тебе становится не нужен. Просто не нужен. Или тебе с ним скучно. И тут возникает самая большая проблема - от него очень сложно избавиться. Можно предать его, подставить, унизить и просто надругаться. Но он может понять и простить. Хотя так и не поймет зачем ты это сделал на самом деле. Ты можешь терпеть его до конца своих или его дней. Просто приняв его как данность. А можешь поступить как человек, просто сказать ему в лицо. Рассказать всё, зачем и почему ты так сделал. Сказать почему ты вот так оставляешь его. Причем без видимой причины. Но именно это самое сложное. Тут надо сохранять голову. Если ты на это решился, стоит идти до конца.

- Боже, как же это бесчеловечно, - опустив глаза, которые все равно никто не видел, она обхватила его руку и опустила голову на его плечо. Она не знала зачем он сказал ей это. Её уже давно посетили мысли что она бежит за ним к краю пропасти без поводка, лишь только по собственному желанию. Но её это ничуть не беспокоило. Она жила сегодняшним днем. А сегодня ему было хорошо.

- Однако бывают и другие ситуации. Когда ты не видишь этой грани между тем, когда человека можно оставить без поводка и, когда он в нем нуждается. Тогда ты расставляешь все точки на "i" и прощаешься с болью в сердце, потому что ты не знаешь, останется он или нет. И если ты ошибся, если он все-таки тебя покинет, то это будет одной из самых больших твоих ошибок.

Образы

Голубь кружил над ночным городским небом. Незадолго до заката облака расступились, дав возможность последним лучам солнца попытаться осветить двор-колодец, составленный из старинных зданий с потрескавшейся облицовкой и железными решетками на окнах первого этажа.

По плавной дуге птица присела на спинку лавочки, стоявшей на детской площадке. Немного посидев, крылья вновь взмахнули и унесли их обладателя в небо, в ночное небо без звезд и луны. Иссиня-черное, бесконечно глубокое и безмерно терпеливое небо. А вот наш герой так и оставался сидеть на той самой лавочке. Водил ногами по песочку, под скамейкой, и рисовал какие-то узоры, тут же стирая их как только они обрастали деталями, чтобы никто ненароком их не увидел. Скрытный он был человек. Всю жизнь старался держать все в себе, храня в голове десятки образов, линий поведения, он прикладывал максимум усилий, чтобы никто и никогда не догадался что у него на душе. Год за годом, маска за маской. Всеми силами душил в себе желание открыть кому-нибудь душу. Разумом понимал, что сам не знает что открыть. После всех этих прожитых дней под покрывалом фальши, он забыл кто он на самом деле. Ни на один вопрос он не мог ответить без советов его образов. Что сказать грубияну? Зависело от текущей маски. Он не мог, просто не знал что ответить искренне. Искренности не было. Обменял её на еще одно дополнение для его галереи обманов.

Вот и сейчас сигарета сама повернулась так, чтобы он держал её указательным и средним пальцами а дым уходил в безмолвное небо. Вспомнив, где он сидит и сколько сейчас времени, быстро направил дым в землю и перехватил сигарету большим и указательным, опустил голову и поправил наушники, одновременно перемотал позитивный трек с плейлисте.

Пусть никто не видит. Надо вести себя наедине с самим собой так же, как и при людях. Привыкаешь врать.

Этаж

"Rest in peace..." - неужели там так и поется? Подумал наш герой, в очередной раз поправляя наушник. "Никогда бы не подумал... Ну и ладно."

Ничего ему не хотелось. Ни-че-го. Только музыка согревала его душу. Рядом с ним валялся уже высохший маркер, а стена, к которой он прислонился, была исписана его любимыми строчками. Строчками из песен, строчками из стихотворений, её строчками. Вот и сейчас он сидел и перечитывал их. Перечитывал записи, нанесенные его неровным почерком на зеленую масляную краску стены последнего этажа. Дальше была только крыша. Крыша, которая была его прошлым. Которая определила его жизнь, как случайная фраза заставляет делать тот или иной выбор. Крыша, которая говорила ему о его будущем. В конце концов, на которой он стал тем кто он есть. Но сейчас она молчала. Хотя нет, быть может она и звала его, но он не слышал. Не мог слышать. Их разделяла железная дверь и огромный старый замок, поржавевший за время своего заключения на петлях, на пути к свободе. А дверь, черная дверь толщиной в полсантиметра, вся была в красных надписях таких же, как и наш герой, людей. Они просили у кого-то снять замок. Просили свободы. Каждый сантиметр преграды был испещерен мольбами и просьбами.

Но в отличие от них, страждущий, стоящий сейчас под этой дверью не питал иллюзий насчет внезапного исчезновения своего противника в лице замка. Он давно и четко уяснил простую истину - всем наплевать. Неважно кто ты, как ты живешь и прочее. На тебя наплевать. Самое смешное, верно и обратное. Тебе на всех наплевать. Наплевать, даже если это не так. Надо делать вид что тебе все равно. Как бы не было больно. Тебе нет дела. Ты бездушная скотина. Главное не показывать своих настоящих чувств. Прятать их, хранить. Иначе, если ты откроешь кому-нибудь завесу тайны над своей душой и внутренним миром, их тоже превратят в обитель наплевательства. Смешают с грязью этого мира.

Поэтому он просто начал спускаться с лестницы. Цифры не стенах стали все уменьшаться и уменьшаться. В кармане все еще лежал уже бесполезный маркер и та самая памятная зажигалка. Пролет за пролетом, пролет за пролетом. И так до цифры три. Взгляд задержался на секунду как раз на верхнем изгибе этой цифры. Руки сами достали маркер, открыли колпачок и поднесли к стене. Через пару мгновений фигура героя показалась на улице, вечернее солнце падало на его капюшон и озаряла только нижнюю часть лица, там, где уголки губ растянулись в улыбке. А на том сама этаже, рядом с той самой цифрой, прямо перед ней был нарисован знак "<"

Усталость

"Прокручиваю в памяти пленку событий, иду по мокрым улицам и осколкам чувств..." - именно такие мысли посещали нашего героя в то время как его ноги, заплетаясь, брели по ровному асфальту. По бокам его окружали зеленые, пышные деревья, прогибающие свои тяжелые ветви под неудержимым натиском беспощадных капель ненастного дождя, серебристыми сгустками грусти барабанившие по широким листьям.

Указательный палец левой руки подцепил коробок со спичками из заднего кармана штанов. В зубах уже мерно покачивалась сигарета, обильно смоченная водяными ниточками неба. Мокрые руки вытащили на обозрение холодного ветра одинокую спичку, неторопливым движением наконечник из серы терся о чирках коробка. Пламя наполнило душу путника светом, улыбка озарила лицо, наполненное невыразимой муки отчуждения и пустотой глаз.

Секундой позже мертвая вода закончила жизнь маленького огонька, обрушившись на него из огромной тучи, нависшей над городом на долгое время. Улыбка сменилась гримасой разочарования, а наушник, как назло, выпал из-под капюшона, начав покачиваться под напором ветра, дующего против движения.

На пустынной улице не было слышно его шагов, только одинокая сломанная сигарета постепенно превращалась в табачную кашу на ровном покрытии полотна пути, прямо у обочины. Тем временем плавно покачивающаяся фигура превратилась в точку и совсем скрылась за стеной воды.

Дверь. Лестница. Тепло. Немного сырости и затхлого запаха. Зато без капель и ветра. Кнопка лифта тут же стала мокрой, когда до нее дотронулись пальцы героя. Все его мысли прекратил звук из кармана куртки, прилипший к футболке, которая в свою очередь прилипла к телу. На экране мигала пиктограмма нового сообщения. Глаза бегло посмотрели на имя отправителя. Это была она. Столько ждать, и не напрасно. Дни, недели, месяцы, тонны выплеснутых эмоций и вот, она что-то хочет сказать.

На одиннадцатом этаже в квартире находилось тело, горячий чай обжигал его руки, а открытое окно доносило песню ветра. Занавески хаотично подрагивали под его голос. В зрачках его пустых глаз отражались значки с ведерка и желтых папочек, голубая полосочка и небольшое зеленое пятнышко на его конце. Телефон, с так и не просмотренным сообщением лежал на полу, упав с полки под аккомпанимент скатившейся оттуда сумки с чем-то, наверное, важным.
Но было неважно. Пустота во взгляде не была тоской. Просто усталость сковывала его тело.

Путь

Шел дождь. По мостовой, вымощенной грубыми булыжниками барабанили крупные капли небесной воды. Рассветное солнце скрывали свинцовые тучи. Небо плакало. Под конвоем три человека в черных балахонах вели нашего героя. Его руки сковывали тяжелые кандалы, холщовая роба то и дело цеплялась за неровности на дороге. Его обросшие волосы закрывали ему обзор, не давали видеть толпу, стоявшую по обочинам мостовой.

Зато его зоркий взгляд уловил нечто яркое на этом празднике сумерек и серости: тоненькие мальчишеские руки сжимали небольшое зеленое яблоко, такое блестящее и аппетитное, что он сразу вспомнил? что не ел уже несколько дней, а во рту опять стоял привкус этой противной ржавой воды, которую ему приходилось пить в его темнице. И голубые глаза. Эти глаза смотрели прямо ему в лицо, они не выражали ровно ничего, кроме непонимания той ситуации, в которой они оказались. Мысли юноши наверняка не были обращены к тому, что скоро кого-то, прямо у него на глазах, лишат жизни. Он больше мечтает как после того  разойдется вся эта толпа, он сможет убежать из-под надзора родителей и наконец-таки съесть это его яблоко, такой удачей попавшее ему в руки.

Тем временем процессия подошла к помосту. На нем красовалась вполне себе обычная плаха, обычный такой палач с абсолютно равнодушным взглядом, который бывает у человека, в понедельник утром, явившегося на работу, как, собственно, и было.

Его босые ноги коснулись мокрых, скрипучих досок, нос уловил еще ощутимый аромат кошеной травы, невесть откуда появившийся на площади, а глаза то и дело всматривались в лица толпы. Она была не так многолика, как могла бы быть. Усталость, заспанность, скука и просто равнодушие. Это была обычная процедура и, что самое главное, нашего героя это тоже абсолютно не заботило.

Вот, голова положена на плаху, топор палача занесен над ней, и именно в этот миг солнце на секунду вырвало свои лучи из-за пелены туч и заставило зазубренное лезвие орудия сверкнуть ослепительным светом и опустить на шею обреченного.

Голова так и не успела скатиться на помост, не было ни боли, ни страха. Просто улыбка на лице пробудившегося человека. За окном, над городским пейзажем шел дождь. Часы мерно тикали на отметке в пять утра.

Было хорошее утро.

Парк

День только начинался. Солнце лениво поднималось над крышами домов, постепенно распаляясь и заставляя редких прохожих снимать куртки и щуриться от его лучей.
Железная дверь открылась под противный звук домофона, из темноты подъезда вышел, хотя даже не вышел, а просто вывалился наш герой. Огромная улыбка занимало все его лицо, взгляд устремлен строго перед собой, а ноги вальяжно идут,  как бы отдельно от тела, то и дело стараясь отойти в сторону. Вот так покачиваясь он шел по улице, и только лишь парочка голубей видели все это красочное появление, хотя и не обращали внимания на это.
А тем временем он продолжал свой путь, мимо мусорных контейнеров, полных уже с самого утра, или еще с вечера не вывезенных, мимо закрытых магазинов, вокруг которых уже собираются первые покупатели, мимо одиноких машин, с ночи дожидавшихся своих хозяев.
Собственно, никому не было интересно, что он делает в такую рань на улице, куда направляется, и от чего он такой веселый. Да и ему самому было это неважно. Единственное что было значимым - его наушники. И музыка, те самые звуки, которые заставляли его умирать каждую ночь и вновь воскресать в следующее утро. Музыка -это то, ради чего он жил. Для чего и почему одновременно. И он знал, что никто его не поймет, каждый курильщик посочувствует брату по несчастью при отсутствии сигарет, но ни один в мире не выразит скорби, если другого лишить музыки. Да, жизнь непритязательна, неласкова и строга к отщепенцам. Но сегодня его не заботил этот вопрос. Он вновь посмотрел на солнце, недолго, но ровно настолько, чтобы убедиться, что сегодня оно все еще ярче некуда, небо безоблачно, а ветер прохладен и нежен. Даже маленькие камешки в его обуви не мешали ему наслаждаться утром.
Вот так, вальяжной походкой он дошел до лавочки, плюхнулся прямо на её середину и откинул в голову назад, закрыв глаза и позволяя солнечным лучам падать на его лицо, заставляя делаться его загорелым. В руке привычно появилась его любимая зажигалка - ничего необычного: черный крикет, с немного ободравшейся краской на металлическом ободке и полустертой надписью на корпусе, но это была память, вот что важно. Сигареты...сигареты были в соседнем от ключей кармане, пальцы схватили пачку и щелчком открыли крышку. Ноготь большого пальца подцепил волшебную палочку за фильтр и вытянул её из сборища её сестер. Указательный палец помог донести сигарету до рта. Правая рука тем временем уже извлекала искру из зажигалки, все было до того естественно и привычно, что разум просто думал о своем: о солнце, о деньгах, о тёлках и мерседесе. Улыбка стала еще шире и как раз тут глаза заметили сигарету. Движение остановилось. Чистый воздух обдувал его лицо, нос уловил легкий аромат цветущего парка и рука уже под четким контролем опустилась вниз, нашла урну и положила туда отраву.

"Чтобы помнить - не обязательно пользоваться той зажигалкой, а чтобы дышать воздухом, стоит бросить курить" - вот что крутилось у него в голове, однако с губ сорвалось лишь: "Деньги, тёлки и мерседес!" - улыбка стала еще шире, солнце ярче, а ветер...ветер уносил пустой полиэтиленовый пакетик по тропинке между деревьями и желание курить.

Ноша

На тропинке четко различались следы нескольких людей. Шесть пар сапогов оставляли свои отметки на пути к цели. Все меньше и меньше их можно было увидеть, направляясь к линии горизонта. Закатное солнце пробивалось сквозь зеленую листву густых деревьев.
Сама же тропинка представляла собой кривую линию из мутной грязи, пожухлых листьев и синих пятнышек на обочине, над которыми свисали оголенные ветви кустарников черники. Все это смешивалось с запахом смолы и дыма, ведь где-то за пару километров от сюда три путника устроили привал.

Что же, вот мы у них за спиной. На костре мерно греется котелок, весь в копоти от многочисленных вылазок на природу, рядом разложены тяжелые рюкзаки с поклажей, один из которых наполовину вывернут, именно он был обладателем кулинарных принадлежностей и провианта, упорядоченного, разбросанного теперь по периметру костра, угли которого то и дело потрескивали и искрили.

Над котелком с ложкой прыгал довольно крупногабаритный человек, лицо и руки которого были черные как сажа, в которой они, по большому счету, и были вымазаны. Зато глаза его сияли, всем своим видом показывали, что ни многочисленные мозоли, ни бесчисленное количество комаров и мошек, ни мокрые ноги не убавят его пыла.

Смотря на него, на пеньке, сидела девушка. Её вымученная улыбка выражала абсолютную усталость: давненько она не забиралась так далеко в лес. Все-таки трое суток похода - это вам не шишки сушить. Зато в руках она держала баночку вареной сгущенки, которая обещала украсить этот и без того дивный вечер своим прекрасным вкусом. А поодаль на поляне сидел наш герой. С травинкой в зубах вместо сигареты, они кончились еще вчера, он вглядывался в карту. Лицо его не выражало ровно никаких положительных эмоций. Да, его спутники довольны, еды еще много и запас хорошего настроения неиссякаем. Только одно НО: они ровно как два дня заблудились в лесу. Еще раз посмотрев на карту, он бросил это скучное занятие и пошел проверять состояние их ужина. В конце концов, от голода не умрут, все дороги ведут в Рим, и в него верят. К сожалению, последнее утверждение нагоняло на него стыд. Как трудно быть всемогущим. Как трудно врать.

Миг

- Как думаешь, что главное в жизни?
- А кто его знает...получать удовольствие? - улыбнулась она, открыв глаза, - Вот смотри на нас: я просыпаюсь, а около кровати уже мой любимый кофе и человек с небольшим подносиком, на который он старательно выложил приготовленные им бутерброды. Я вижу на его лице улыбку, в отражении его глаз я вижу свое сияющее лицо, а за занавесками - летнее утро, полное возможностей и шансов. Я счастлива. Для этого наверное и живу.

Выражение его лица ни капли не изменилось, он все так же улыбался и смотрел в её бездонные глаза. Только мысли быстро-быстро мелькали в его голове. Ему так хотелось рассказать ей о жизне, о том как он её видит и как правильно. Очень много мыслей накопилось за ночь. Как глупо было смеяться и ни о чем не думать, как глупо жить мечтами и грезами. Правильно кто-то сказал: "Розовый не в моде". Сейчас принято быть угрюмым и сложным, непонятным и загадочным. Проще жить и быстрее получать результаты. Простота - хуже воровства. А воровать тоже модно, а еще раскаиваться после того, как спрятал нажитое и получать прощение. Во взгляде мелькнуло то самое выражение, когда начинались их длинные разговоры о чем-то очень важном, но в то же время об абсолютно чуждого их жизни. И одного мига слишком много для такого утра.

- Я тоже счастлив, - прилег он рядом и подал кружку с ароматным напитком. Горячий пар заставил её моргнуть и откинуть голову немного назад. Он в который раз не мог поверить своему счастью. Но думать об этом сегодня нельзя. Грех портить такое утро. Мы смотрим на солнце делаем музыку громче. Сквозь открытое окно волна ритмов льется на улицу, заставляя одиноких людей поднимать голову вверх и улыбаться.

Музыка

- Почему ты никогда не вытаскиваешь наушники из ушей? - весело спросила она, поддевая пальцем очередной кусочек сладкой ваты, купленой еще четверть часа назад.
- Я живу музыкой, разве ты нет? - ответил он и посмотрел себе под ноги и пнул небольшой камешек, который покатился вперед по мостовой метров, эдак, десять.
- Ну..я не знаю, для меня это не главное. Мне вот гораздо важнее так вот с человеком и беседовать с ним. Ну или потанцевать под что-нибудь зажигательное! Для чего еще может быть нужна музыка?
- А ты не задумывалась, что музыка это нечто большее?  Что она несет не только мелодию и текст, но и послание. Музыка, под которую не танцуют и не слушают в компаниях. Музыка, которая заменяет людей. Она самый лучший собеседник. На все есть ответы. Меня всегда забавляли семиклассники, которые слушают центр и качают головой. Или девочки-школьницы, трясущие головой под крэдлов или бурзума. Это так смешно смотрится. Они слушают текст, тащаться от музыки, но не видят большего. Подпевают, а сами не знают о чем. Курить план и жечь церкви - это круто, они так думают. А почему? Все музыка. И если бы они могли вовремя остановиться, осознать, что все они не доживут до сорока. Почему никто не приучает их к правильной музыке? Лучше бы они слушали даже электронику, а не про то как очередного парня упаковали в деревянный макинтош... - меж тем облака медленно закрывали небосвод. Черные тучи заполонили все вплоть до горизонта. Мелкие капли размеренно опускались на головы прохожих, на остатки ваты, которая превратилась в мутное розовое полотно на сером одеяле города, когда её бросили в сторону урны по дороге под козырек. Она, с мокрыми волосами и потекшим макияжом, стояла под балкончиком старинного дома, а он продолжал оставаться под каплями дождя, продолжая свой рассказ.

- Почему люди не хотят писать правильную музыку? Всем нужно показать как мир плох. Но никто не дает выход. А тот, что пытается - похоронен под слоем журнальных листов с рецензиями этих критиков. Наверное, это закат человечества.
- Закат это человечества или нет, но одно я знаю точно, - взглянув на его исподлобья со скрещенными руками грозно сказала она, сделала паузу и потянулась за его рукой с уже выражением простого и незамысловатого счастья, - Ты промок до нитки и заболеешь сию секунду, если я тебя не высушу!

00-е

- 00-е. Какие они? Остался год и можно подводить итоги.
Как все начиналось? 99 - первый класс. Новый мир, Ельцин ушел. Я плакал. Искренне. Родителям было наплевать. С этого начиналось: школа, еда, уроки, телевизор, сон. Не было времени, глаза и руки заняты движением. Некогда думать не о школе или мультиках. Год пролетел стремительно и быстро. Появилась новая игрушка - компьютер. Дни, сутки, вместо мультиков, все подряд, игрушки, на 15 минут в интернет через простой модем такйком от родителей, скачать 10 мегабайт чтобы поиграть в лего на компьютере. Восторг. Беспечность. Спустя год: за машиной по утрам, ночам, что-то писать, сайты, интерес, бэйсик, толстые учебники по флешу, хотелось все и сразу. Мама ругается. Стоит в дверном проеме в 3 часа ночи. Отбирает мышку. Тогда я узнал что такое Alt+Tab и как без мышки.

Вот, младшая школа прошла, улетела, остались воспоминания и мечты. Мечта прославиться. В пятом классе - стоп урокам. Принцип - это спасибо сериалу ОБЖ. Хороший сериал в плохой возраст. Появилось время. Много времени вместо уроков дома. Вместо уроков в школе. Писать код. Ночь перед синим экраном монитора, какие-то записи на бумашке перед клавиатурой, таблицы, желание сделать игру. Одержимость. Мама отбирает монитор. Мне вре равно, я подключаю телевизор. Зрение подсаживается. Первая сигарета, не понравилась.
Год спустя. Разочарование. Нужен опыт. Другая дорога - люди. Улицы, дворики и подъезды. Первая любовь. Хорошо и смешно сейчас. А как тогда: мама смотрит с укором, злится, и ничего не делает.
Вторая сигарета. Втянулся. Есть с кем думать по ночам. Доброе утро, сигарета, спокойной ночи, тебе же. Алкоголь. Лето. Двор. Много новых впечатлений, много новых настоящих друзей. Для этого стоило пить. Хорошая компания в неудачном возрасте. Не те мысли. Мечта прославиться усилилась.

Тик-так. Год спустя. Люди сволочи, все. Понимаешь что сам далеко не лучше многих. Дым и звезды, синий экран. Глаза матери не выражают вообще ничего. Привыкла. Равнодушные. Следующая любовь. Большая такая. После нее что-то осталось, черное, зазубренное и острое. Кусочек ледяного сердца.

В квартире поменялся календарь. теперь класс восьмой. Дальше и дальше. Люди - вот валюта 00-х. Знаешь что-то о людях - что-то с них имеешь. Ошибки. Равнодушие перекинулось на меня. Глаза пусты, крыша безлюдна и сигарета подруга. Кольцо. Вечер. Тусовка и дым. Люди в широких шортах, в узких джинсах. У всех есть страсть. Радость - это когда с шести метров слышишь, как желтый мяч влетает в железную корзиу под поднятые большие пальцы.
Мяч укатился под стол. Зато появился спот. Новые люди. Интерес. Эксперимент, удачный. Но зато разочаровались. Теперь равнодушны все: учителя, родители, друзья. Осознал. Помог дым. Слишком много мыслей. Хорошие книги про жизнь. Книги в голову максималиста. Плохая идея. Получилось страшно. Кое-что боится.

2 года. Переосознание того что сделал. Все что вышес: дерьмо случается.

-Вот они, мои равнодушные 00-е, - говорил он в телефонную трубку, сидя на лавочке в его любимом дворике.

- Я даже не знаю что сказать...зря спросила наверное, -у лыбнулась она ему с балкона.
- Не сомневался. Но, все это лирика. так мы пойдем? - подняв взгляд на 14й этаж прошептал он.
- Понимаешь, тут такое дело, мне все это надо обдумать, я о тебе так много узнала, - она все говорила и говорила в трубку, свободная рука и так и эдак показывала какие-то фигуры, видимо, помогая восприятию её речи, но все это было плохо видно ему из-за мутного стекла, разделявшего её и теплый вечерний ветерок. Рот, то и дело расплывался в улыбке и глаза были полны того самого инфантильного озорства, которое присуще только ей.
- О-кей. Спокойной ночи.

Он поднялся со скамейки, обвел взором милых старушенций, сидящих прямо на выходе из подьезда, их внучат, роющихся в песочнице с машинками, рядом же вавялось пластмассовое колесо от старенького железного болида, закопанного наполовину в "ремонтную мастерскую". Последние солнечные лучи отблеском от окон освещали под разными углами зеленую листву могучих деревьев, с восседающими на них птицами. Даже не вздохнув, он отпарвился в арку. Он все равно улыбался. По пути зашел в магазин и купил мороженое. Шоколадное и сливочное. Послений раз посмотрел на её дом и медленно поплелся по пустынному проспекту. Ровно до того момента, пока она его не окликнула, стоя в трех шагах от нее. Черно-желтое платье прекрасно подходило к обстановке. Как будто бы этот вечер не был бы таким прекрасным, если бы она одела какие-нибудь брюки или джины с одним из своих любимых топов.
Достав из сумки сливочное, он помахал им перед её лицом, открыл, немного надкусил и аккуратно измазал её нос этим чудом из молока и холодной температуры.
Он даже почти успел вовремя равернуться, до того как она обхватила его шею и с нескрываемым удовольствием отобрала стаканчик, начиная методично и аккуратно покрывать тонким слоем сливок его лицо.

Мороженое

- Может стоит отказаться?
- Ты так думаешь?
- Если бы я так не считала, я бы задала другой вопрос.
- И верно..
- Все равно у тебя не получится. Да ты и сам знаешь.
- Да, знаю. Но это не мешает мне следовать к цели. Пусть она и находится там, куда мне никогда не попасть, и что с того? Разве это причина отказаться от мечты? Разве мечты возникают просто вот так, чтобы от них отказывались? Свернуть с пути тогда, когда только набрал скорость? Прости меня, но я так не могу. Пусть я на всех порах еду навстречу пропасти. Пусть. Да пусть случится что угодно. Даже если бы у меня оставался последний день жизни, я бы посвятил его именно этому. Что мне еще остается?
- Это глупо -,улыбнулась она, - Зачем обрекать себя на это?
- Иначе жизнь пуста. Придет другая мечта, а эту ты будешь вспоминать длинными темными вечерами и кусать локти. Почему? Да потому что будешь осознавать что был слишком слаб и отказался.
- Все мы люди. Мы не всесильны.
- А я буду стараться. Я буду идти до конца. Ничто меня не остановит. Потому что я так решил. Не всесилен, но стремлюсь. Не Б-г, но учусь. Осталось совсем немного до полного забвения. И пусть. Я знаю, на что подписался. Меня это забавляет.
- Ты безумец, -сказала она и спустилась по лестнице. "Какой же он все-таки глупый" - подумала она когда вышла из парадной. - Сейчас наверное опять будет сидеть там до вечера и слушать музыку. Свою глупую музыку, которая только распыляет его одержимость. Ну, это его выбор.

Тем временем, он увидел её силуэт в виде небольшой точки на индустриальном пейзаже его любимого города. Рука потянулась к карману с сигаретами. На полпути остановилась. Лучше открыть другой карман и включить музыку. Она помогает.
- Да, - ответил он спустя 10 минут после того, как она скрылась за углом дома.

Наступил вечер, а на крыше так и оставался сидеть человек в центре нарисованного кем-то узора в виде сердца, устремив взгляд куда-то вдаль, видимо, в сторону её дома. Лишь только он не знал,  где же она живет. Пачка сигарет так и осталась не распечатанной. А рядом с ним лежали 3 упаковки от мороженного с остатками растаявшей шоколадной массы и немного разноцветных мелков, которые остались после нее.
Он помнил как палящее солнце сменилось холодной тенью, а потом и вовсе скрылось за горизонтом города дождей.

Игра

"ААаа! Мать твою!", - среди ночи раздался его голос, разбудивший девушку, спавшую до этого момента на его кровати.
- Что опять у тебя случилось? - спросила она, протирая глаза.

Залитый синим светом от монитора, в трусах и кедах, окруженный банками с энергетиками и пакетами из-под чипсов он ссутулившись сидел, направив взгляд на экран и проговорил как будто в пустоту: "Да ну нафиг, завтра же куплю новую мышку. Надоело, черт возьми!" - ,сделав еще один глоток ред була, - Я уже задолбался проходить этот уровень!
- Опять ты со своими играми...Лучше иди спать.
- Сейчас, еще пару раз и спать! - ,взгляд опустился на часы, -А, впрочем, до подьема осталось пару часов. А жаль, я поспал бы.
- Ты невыносим. Что ты ел кроме чипсов за последние десять часов? Ни-че- го же. Инфантил и дурачек!  - встав с постели проговорила ему вслед и двинулась на кухню.

А он все так же сидел перед монитором и изредка в порыве гнева бил мышкой об стол, с таким звуком, что соседи могли подумать что среди ночи что-то учудил делать ремонт. Из кухни потянуло чем-то вкусным. За прошедшую ночь ему просто очертели эти жесткие чипсы со вкусом красной икры. Хотелось и правда нормальной еды.
-Но...черт возьми! Я должен пройти последний уровень, непременно сгеодня, непременно до рассвета! Что-то тогда случиться, что-то очень хорошее. Пусть я буду весь день клевать носом и опять выслушивать колкости в свой адрес в качесте игроманьяка. Ну и что, зато я буду радоваться!
- Завтрак готов. Иди есть, дите, -донесся с кухни его любимый голос. Потом он узнал этот запах, запах вкусненького омлета с помидорами и кусками бекона. Поставив игру на паузу, он бегом помчался на кухню, по пути зацепив провод от телефона, который уже целую ночь заряжался. Потеряв равновесие, он весь путь до кухни пытался его сохранить, что, собственно, неплохо у него получалось, однако пока он не влетел, распластавшись на линолеуме, на кухню. Первое, что он увидела, поднявшись с пола - её лицо: невыспавшееся, без макияжа, с невольным укором в глазах и широченной улыбкой на лице.

- Тебя невозможно воспринимать всерьез! - проговорив это, она отпарвилась в ванную. Уже из-за двери до него донеслось, - Не забудь, что перед тем как есть омлет, его надо выложить на тарелку. И посуду помой, оболтус!

А он так и остался смотреть на дверь, которую она так легко и непринужденно закрыла. Конечно, она знала что он не будет пачкать тарелку и прямо из сковородки вилкой съест его любимый завтрак. - Зато она не ожидает что я все-таки помою за собой посуду!

Спустя двадцать минут, выйдя из ванной и укутавшись в полотенце ,она привычно зашла на кухню и увидела в раковине одинокую сковороду, с лежащей в ней вилкой. Рядом находилась уже намыленная губка, а до самой комнаты тянулись пенные капельки. Собственно, оттуда еще и доносились звуки ремонта и едва уловимые проклятия в адрес несуществующих чертов, бесов,мутантов, или кого он там в данный момент убивал в непомерных количествах. В этом весь он.

Фотокарточка

- Сложно это, лежать на диване и ничего не делать, - прошептал наш герой. "Вот так бывало, лежишь на диване, который кстати еще и дырявый, а жизнь пролетает мимо. Секунда за секундой и ничто не спасает. Что бы ты там не хотел, в голове все равно крутится одно и тоже. Одна мысль, которая не дает покоя. А бывает все настолько плохо, что начинаешь курить прямо в комнате, потому что лень вставать и открывать окно. Но бывает и по-другому: ты полулежишь, а в руках у тебя расстроенная гитара, но тебе все равно, перебираешь струны, зажимаешь какие-нибудь аккорды, да только звук получается такой неприятный, все из-за того, что первая струна плохо прикрепленная и шуршит при сильном ударе. Но это все не страшно. И даже треснувшая дека не меняет отношения к этой гитаре. Это как струны души. Они не когда не играют как единое целое, но по-отдельности звучат вполне сносно, если не знать, как должно быть на самом деле. Ударил по первой струне - вспомнил детство, как впервый раз, когда гулял во дворе, решил пойти в другой двор и посмотреть какие там ребята. Или всплывает воспоминание первой прогулки по парку, тоже с друзьями и без разрешения родителей. Вот вторая струна: ты идешь в первый класс, даришь огромную кучу больших разноцветных букетов всем подряд и задаешь очень глупые важные вопросы. Целый год не знаешь забот и проблем, а потом...
А потом третья струна, тебе двенадцать лет и ты решил попробовать алкоголь. Ты толком не знаешь что и как пить, где купить, но более старшие друзья с радостью тебе помогают. И вот ты вспоминаешь вечер того же дня, свои ощущения, странное чувство вседозволенности, полета, могущества. А еще стыд. Ведь теперь всю жизнь родители будут чуть ли не каждый праздник напоминать тебе как в 12 ты напился и приполз домой.

Теперь же звук становится более насыщеным и низким, пропадает то чувство веселья и радости. Перед глазами встают очень реальные глупые проблемы, переосмысление твоей очень тяжелой микроскопической жизни. Думаешь, что знаешь жизнь и внял с самого дна. Однако, каждый раз бытие преподносит свои сюрпризы. Ты для него часть механизма. И если болтик понимает что он часть системы - это уже ненормально. Появляются мысли о собственной значимости. Гордыня овладевает тобой. Ты стремишься не мир изменить, а себя в нем приумножить, по головам.

Рука идет еще выше. Струна под номером пять приносит тебе звуки твоей теперешней жизни, главный вопрос в которой стоит в недоумении: как же я до такого докатился? А никак. Не надо было смотреть умные фильмы и читать взрослые книги от скуки. Не стоило валяться на диване и думать о жизни. Другие не думают. Не стоило запоминать тот репортаж, из этих наших, 90-х, где у прохожих спрашивали: "В чем смысл жизни?", - и они отвечали; кто-то глупо, кто-то непонятно. Но уже тогда ты решил для себя, что найдешь свой смысл. И нашел. Ты понял, что кто-то наблюдает, кому-то это надо. И что теперь?

А теперь последняя струна. Это обозримое будущее, только вот образы меняются от жены, семьи, двоих прекрасный детей и уютного кабинета с большими книжными полками, уставленными детскими книгами, картинами в прихожей и маленького коврика на входе с надписью "Добро Пожаловать!", до ночного города, моста с единственным стоящим на нем человеком и белой бумажкой у его ног с булыжником, чтобы она не улетела под порывами западного ветра, зовущего тебя на дно.
Он улыбнулся и устремил свой взгляд на окно. Там, прямо по середине, висела её фотография.

- Но тебе же плевать на это?, - со скорбью сказал он, понимая, что иначе не будет. Но не было времени грустить, пора было ехать. Встав с дивана, он послал воздушный поцелуй фотокарточке и вышел из комнаты, на ходу включая музыку и забирая ключи с полки. Сегодня у него еще есть одно дело.

Кафе

- Смотри вот на этого молодого человека, сидящего рядом с нам... Да-да, на этого самого, с букетиком цветов на столике. Как думаешь, о чем он сейчас думает? - попивая мерными глотками очередную чашечку кофе, сказал наш герой.
- Ну...Это же очевидно! Он постоянно смотрит на часы, которые стоят за барной стойкой, каждую минуту оглядывается по сторонам, словно кого-то ищет взглядом. В общем-то, так и есть, а этот миленький букетик хризантем намекает нам, что скоро произойдет что-то очень интересное. Он определенно ждет встречи с девушкой. Гляди, даже смахивает с пиджака пылинки, которых нет и не было, ибо пиджак он точно забрал из химчистки сегодня с утра.
- Это все верно. Так, а что ты еще видишь? Попробуй присмотреться повнимательней, - бросив окурок мимо урны, посоветовал он, одновременно жестом пригласив официантку, чтобы взять еще кофе для его усталого тела, которое всю ночь маялось от бессонницы.
- А! Конечно! Видимо это их первое свидание! Он судорожно дергает ногой, видимо в такт словам, которые немым потоком текут из его уст. Видимо, напевает что-то очень лирическое и важное только для них двоих...Господи, как прекрасны первые свидания! Ты помнишь наше? - весело спросила она, вырвав из ниоткуда появившуюся сигарету прямо из-под пламени зажигалки, которая чуть было не положила еще один кирпичик в пристройку здоровья своего спутника под названием бронхит.
- Да, его не было, - мрачно ответил он, проводив взглядом белый цилиндр, устремившийся к той злополучной урне, рядом с которой лежал его предыдущий окурок.

...Так прошло около получаса. Наш герой был угрюм, голоден и недоволен, меж тем как его возлюбленная была весела, всячески стараясь растормошить бренное тело этого человека, который был смыслом пока еще короткой, но очень её насыщенной жизни. Меж тем тот молодой человек увидел ту, в ожидании которой 3 раза отлучился, один раз выкурил сигарету и выпил 2 бокала вина.

- Видишь! Видишь как у людей бывает! Смотри, любовь! Романтика!
- Если бы ты знала, что сейчас будет, - зажмурившись проговорил он с лицом, опущенным в пластиковый столик, весь покрытый крошками от единственного пироженого, которое его заставили съесть за сегодня.

И правда, та встреча молодых людей закончилась столь же неожиданно, сколь долгим было её ожидание. Молодой человек помог девушке сесть, налил немного вина и 5 минут что-то долго говорил. Собеседница сначала мило улыбалась, но постепенно лицо менялось так, что к концу монолога оно выражало недоумение, печаль и даже детскую обиду. Тем временем юноша встал, прошептал последние пару слов ей на ушко, передвинул букет цветов к её рукам и быстро направился прочь в сторону моста, туда, к воде, подальше от её слез..глаз..рук...

- Песня...конечно, песню он пел...Речь он репетировал и боялся каждую минуту, ловелас недоделаный, а ты как обычно, первое свидание, любовь...наивная. Не бывает так. Не бы-ва-ет, - проговорил он вслух, но так, чтобы можно было не отвечать на его реплику, встал со своего места и взял тот самый желтый букет, чтобы подарить ей.

Друг

- Ну привет, я уж думал ты не придешь! - воскликнул Рома, увидев нашего героя в дверях театра.
- Ну конечно, с вами-то не придешь, потом всю неделю пилить будете со своим спектаклем, что там у вас? - буркнул он,  и с уставшим видом опустился на кресло, стоявшее прямо в фойе  здания.

Как раз именно в этот момент он заметил, что Рома, как обычно, пришел в разных носках.

-Так...опять ты со своими носками? И что они символизируют на этот раз?
- Ты разве не можешь догадаться? Смотри! - задрав повыше обе штанины его брюк, запачканных, как обычно крошками бородинского хлеба, который он так любит приносить из дома, чтобы перекусить на работе. Желтый - это символ вдохновения, он наполняет меня и окружающих творческой энергетикой, а фиолетовый - это знак того, обстановка предполагается дружественная, ведь это очень теплый цвет, я так считаю.
- Хм, а то что коричневые брюки и разноцветные носки не очень подходят к белой футболке тебя не волнует? - Уже немного оживляясь спросил собеседник.
- Конечно нет! Одежда - это не мера подгона людей под рамки общепринятых канонов! Это инструмент! Очень точный инструмент выражения своих мыслей внешним видом! - уже поднимаясь на сцену Рома закончил свою тираду и приступил к объяснению материала для постановки...

- Так что требуется от меня? - , после получасового рассказа поинтересовался наш герой, - Я там не видел ничего, в чем смог бы помочь. Лирические герои не для меня, влюбленность изображать я не умею, а в девушку переодеваться тем более не собираюсь. Ты мне можешь объяснить, зачем я тебе тут?
- Да, понимаешь, для тебя действительно нет роли. Но я хочу чтобы весь спектакль ты сидел на предпоследнем ряду примерно в левом краю.
- Рома, ты же не забыл, я не смотрю постановки. Я знаю эту кухню, и единственное чем я буду заниматься, это просто выискивать ваши закулисные ляпы!
- Прекрасно, прекрасно тебя понимаю, но ты нужен мне в зале. Только на премьере. И всё, - расстроенно проговорил сценарист, опустив голову и устремив свой взгляд на дырку в полу, из которой, как обычно, виднелись разноцветные обертки от шоколадок, которые так любили все девочки труппы.
- Но я не понимаю, для чего?- удивленно и с недоумением продолжал восклицать волонтер.
- Эх ты, чурбан, разве не понимаешь, что героиню будет играть Лена? - взглянув прямо в глаза собеседнику сказал Рома.
- Дам смотрел, смотрел я афишу! Что дальше-то? Прием тут я?
- Все понятно...уже можешь не приходить...
- Опять, опять ты со своими перепадами настроения! Ну что такое! И это мой лучший друг, которого я пятнадцать лет к ряду терплю! Какие-то полунамеки, носки эти дурацкие, загадки, надоело! - ,встал в кресла проговорил виновник рассказа, - Давай, пойдем лучше поесть куда-нибудь съездим?!
- Не хочу я есть, - обиженно и оскорбленно кинул режиссер последнюю фразу в дверях зала и отправился по своим делам. Хотя на языке вертелись совсем другие слова...Он должен был, должен был понять, этот мизантроп которого он бывает терпеть не может, почему он так нужен в зале.

Тем временем в пустом зале, на сцене, с выключенным светом, стоял человек и смотрел в потолок. Мысли текли совсем не в ту сторону, куда он их направлял, сейчас бы поесть сходить, а не о Лене думать, будь оно все неладно!

3

Дни проходили по-разному. То летели, как будто кто-то усиленно помогал часовому механизму вселенной своими огромными руками, то тянулись так медленно, что если выйти в туманное утро на улицу, можно было бы почувствовать его движение, обволакивающее, ни на секунду не дающее усомниться в том, что конец придет и он неотвратим.

Менялось время, менялся и он. От спокойно-меланхоличного до безумно-маниакального, как будто там, где-то за спиной у него был небольшой рычажок с тремя возможными позициями. Если невидимый помощник, а чаще вредитель, включал положение "Чувство", он превращался в одержимого безумца, который просто не отдавал себе отчет в своих действиях. И он радовался этому, радовался тому, что он может забыть на какое-то время обо всем на свете и погрузиться с головой в свое увлечение.

А бывало, что кто-то возьмет и опустит ручку невидимого переключателя вниз, в положение "Грусть". И тогда, тогда ему все чаще и чаще приходят в голову мысли о чем-то большом, несоизмеримо необъятном и великом, по сравнению с его собственной, конечной жизнью. И тогда он тоже радуется, радуется тому, что может побыть в одиночестве, либо наедине с его неотъемлемой подругой - сигаретой. Так он мог и неделю прошататься по оживленным местам, рядом с людьми, но  в одиночестве. И его это нисколько не беспокоило.

А бывало, он надевал маску радости и давал понять людям, что жизнь не так плоха как кажется. Да, он был отличным обманщиком, его это даже немного забавляло, как люди могут верить его лжи, которая не основана ни на чем, кроме как его собственных слов, которые все принимали на веру. Ему иногда так хотелось показать насколько люди жалки и мелочны, однако продолжал молча ухмыляться с показной улыбкой для публики.

Но самое страшное, когда переключатель застревал где-то по середине своего пути от "Чувства" к "Грусти". Именно там была подпись "Всё равно". Это было единственное чего он боялся. Самый страшный его кошмар. Скука и незаинтересованность. В таком положении он сам не знал что ему надо, точнее знал, что ничего ему не надо. Однако какая-то часть, которая осталась в нем от нормального человека требовала выхода наружу остатков мыслей и чувств. Так, под молчаливое согласние его сердца, разум совершал самые нелогичные, глупые, а порой до боли аморальные поступки. Ничего не стоило ему в таком состоянии обидеть человека, довести до слез, заставить возненавидеть или наооборот, проявлять живой интерес. И самое страшное, если все это становилось большим экспериментом. Именно в те моменты, когда он показывал, что все это было сделано от скуки. Глаза людей наполнялись злобой, иногда гневом, но за редким исключением во всех них читалась жалость и страх. Жалость к нему. И страх за то, что же он сделает дальше. Насколько нужно было опуститься, чтобы заниматься всем этим от скуки, от банальной скуки, лишь бы только жизнь не пролетала совсем незаметно мимо него, окутанного сигаретным дымом, сидящего у своего открытого окна словно горгулья, которая ждет не рассвета, а когда кто-нибудь переключит наконец тот невидимый рычаг, который наконец-то даст ему команду жить, а уж грустить или радоваться, это показало бы время.
Но время все так же мерно течет, а рычаг как будто поржавел и никак не хочет сдвигаться с середины пути...

Мир

- Как бы это не было печально, они все больше не живут в полном смысле этого слова ,- сказал он, выдыхая синий дым из его легких.

В комнате с выключенным светом сидели 2 человека, ни лиц, да уж чего говорить, даже их силуэтов было не различить в этой кромешной тьме. Хотя если бы над потолком горела единственная лампочка мы бы увидели, что в комнате стоит расправленный диван с неубранным постельным бельем и пыльные полки с книгами от детских сказок до разных серьезных талмудов, таких как сборник работ Ленина или толкование снов Фрейда.

- Дедушка мой, который по маминой линии, давно уже морально умер, наверное где-то в момент смерти моей бабушки - его жены. Вот так обрывается спокойная жизнь. Буквально одна неделя и все, казалось бы, мир рухнул, больше незачем жить. И верно: какая жизнь после потери любимого человека, с которым прожил так много лет, - продолжал рассказчик, мерно затягиваясь еще одной порцией дыма, разрушающего постепенно все тело, но не дающий окончательно умереть.

- Разве его можно за это осуждать? - спросила слушательница его монолога.
-Как за такое осудишь. Ведь никто не знает что случится с тобой, переживи ты такое. Вот так и началось его простое и безбедное существование: пенсия, собственный домик, внуки и любящие дети. Только нет в его глазах жизни. Ни стремлений. Человек, ощутивший жизнь с самого низа, добившийся многого, однако, что ему это дало? Да ничего. Осталось прожить остаток , предназначенный ему на этой земле, неизвестно для чего продлевая её таблеками и врачами. Я бы на его месте спокойно закончил свой путь.
- Сам же сказал, что не знаешь что случилось бы с тобой, будь ты на его месте, - с иронией ответила она, поудобнее усевшись на ковре, рисунок которого не разобрать и при включенном свете.
- Воистину. Хотя...я вот тоже перестал жить, наверное.
- Почему же?
- Все живут для чего-то. Все во что-то верят. А во что верить мне, если меня предали родители, да и вообще неизвестно, желанный я ребенок или так, ошибка молодости. Во что верить человеку в пять лет твердо осознавшему, что и он тоже умрет? И что гораздо раньше, скорее всего, умрут все , кто его воспитывал, если он сам не загонит себя в гроб своими привычками?  Только в случай верить, в подлый случай, который может отобрать у тебя жизнь на оживленном перекрестке, в вагоне метро или просто на улице. Хотя так же просто может спасти тебя от неизбежного.
- И это вера.
- Конечно, вера-то вера, но представляешь ли ты как с этим жить? Как сложно бывает начинать заново каждый день, повторяя одно и то же. Пусть и каждый переход на красный свет с закрытыми глазами и улыбкой обреченности это нечто всегда волнующие, но все равно надоедающие и проходящее.
- Живи. Живи и так. Только живи, - встав с пола сказала она, укутавшись одеялом, и выкинув тлеющую сигарету в открытое окно. - Постарайся жить.

Так, поцеловав его в щеку, она вышла из его небольшой комнаты и закрыла за собой дверь.

Дом

- Ну что за день, - подумал он, открывая ключом дверь квартиры, которая стала по совместительству его склепом, в котором он проживал всю сою сознательную, бессознательную, да и чего уж таить, даже тот отрезок жизни, когда его, по сути, не было, он уже там жил. Сняв обувь, он, как обычно, побежал на кухню, включил чайник и лишь потом удосужился снять куртку, повесив её настолько неаккуратно, что она слетела, не провисев и минуты в коридоре, заставленным всяким хламом: автомобильных покрышек, коробок разной тяжести и степени важности, и еще кучи мелочей, которые по размеру были отнюдь не такими, какими их можно было ожидать исходя из названия.

Но мы немного увлеклись, а тем временем наш герой уже переоделся. На нем красовалась его старая-старая футболка с изображением какого-то петроглифа, что-то твроде танцующего человека. На спине она была сплошь усеяна маленькими дырочками от старости и протертости ткани, но он бы не променял её ни на какую другую, потому что она ему нравилась. Нравился этот человек, занимающийся непонятно чем, но намекающий что в его действиях есть смысл. Он находил в нем себя. Как и он, ему часто приходилось изображать бурную деятельность, имитируя присутствие наличия смысла в его действиях. А целью было одно: развлечь себя и сделать так, чтобы окружающие улыбнулись.

А тем временем чайник вскипел. Пришло время опять искать свою кружку по всей квартире, в тщетных попытках вспомнить, куда же он её засунул перед выходом на улицу. Хотя, нашлась она довольно-таки быстро, прямо напротив монитора, который он так и не выключил собираясь уходить. Уже схватив кружку, он на секунду задержал свой взгляд на зеленом цветке в нижнем правом углу монитора. Рядом с ним красовался желтый прямоугольничек, символизирующий какие-то новости.
"Быть может, там что-то важное?" - подумал он, тут же сообразив, что о горячем чае, вкусных сушках и сигаретах на ближайший час можно забыть...

Утро

Утро было ужасным. Ужас даже начался не с самого утра, а с того момента, когда ты начинаешь видеть сон. Тебя преследуют какие-то тени, черное солнце освещает не менее черные ступени перед твоим взглядом. И все это время ты бежишь не оглядываясь, стараясь оторваться от собственных страхов. А потом ты попадаешь туда, где еще нет реальности, но это уже и не сон. Краски смешиваются, резкость падает, около одной минуты ты просто не понимаешь кто ты.

Все это проходит через две минуты, потом восстанавливается картинка, и ты понимаешь, что ты реально лежишь под одеялом, оно довольно-таки короткое, пятки обдувает ветром из открытого окна. И пусть на улице светит яркое желтое солнце, западный ветер не жалеет свежести для твоей комнаты. Уже через пару секунд всё твое тело покрывается мурашками, а спустя минуту звенит будильник, а потом снова и снова. В этот раз ты все-таки отключаешь его окончательно, чтобы не мешался.

Вот так вот наступило ужасное утро. Лежишь ты под одеялом, подогнул под себя ноги и думаешь, вспоминаешь, что же тебе сегодня предстоит сделать. Взвесив все ЗА и против, ты даешь нелёгкому рассвету уйти из твоей жизни. Все, что для этого требуется - закрыть глаза и потеплее укрыться, потому что ты просто подождешь удачного дня провалявшись в кровати всё утро. "И пусть тогда мне приснится море и корабль".

Вечер

Длинной и тонкой голубой струйкой тянулась извилистая линия воды, как если бы художник случайно капнул водой из стаканчика, в котором разводил краску на свое полотно. Об эту линию рассыпались зеленые кружки и овалы, пересекали серые и коричневые прямые, которые уходили к черным прямоугольникам сооружений из бетона. В небе летела птица. Ох, если бы вы видели, как она летела. Наш герой провожал её взглядом, роясь в полуостывших углях.

- Ах, черт возьми, - прошептал он себе под нос и отдернул обоженную руку от углей, из которых выглядывали запекшиеся до черноты картофелины. Раскинув остатки своих "противников", он принялся усердно остужать те самые плоды его стараний, чуть было не погубленные внезапно налетевшим дождем и сильным ветром, и тем, что ему пришлось отлучиться от костра по одному очень щепятильному обстоятельству.

Присев на краешек камня, создающего небольшой крутой склон на той самой речке, которую видела та самая птица и, котоую могли бы видеть вы, он оглянулся вокруг, еще раз насладился запахом готового экстракта счастья и откусил небольной кусочек. Во рту все обожгло, словно огнем, но это было настолько приятно, насколько могут быть прикосновения ледяной воды в этот знойный закат, которыми наслаждались его ступни.
Так он закончил свой ужин и отпарвился в свою уютную берложку с одной кухней, комнатой и с балконом на первом этаже. Улыбка озаряла его лицо.

Ночь

"Открой мне дверь и я войду..." - напевая эту фразу, он открыл окно в своей комнате. Оно располагалось очень удобно, именно так, чтобы можно было поставить ноги на диван, опереться наполовину на уличный подокойник  и прикурить сигарету.

Чик-чик...искры от зажигалки разрывают ночную пелену тьмы.
Чик-чик...языки пламени срываются с зажигали и обволакивают кончик сигареты.

Первая затяжка - глубокая, чтобы почувствовать весь вред никотина. Выдыхнул дым. Вместе с ним наружу просятся размышления. Он начинает говорить вслух небу, о том что его тревожит, а молчаливые звезды слушали его речь и мерцали, всем своим естеством показывая, что таких как он, высунувшихся из окна и просящих - тысячи.
Пятая затяжка. К комнате уже немного пахнет сигаретным дымом. Легкие привыкли к большим затяжкам. Теперь ничто не мешает помечтать. В наушниках играет музыка. И пока разум витает в облаках, глаза его замечают, что светофор уже мигает желтым, а значит, что уже около четырех утра. Мелкий дождик обволакивает каждый сантиметр карниза, его руки и остаток сигареты.
Последняя затяжка. Особенно большая, чтобы было противно вдыхать остатки дыма. Пыль уже улетучилась. В ноздри ударил отвратительный запах сигаретного дыма, застоявшегося в его комнате. Положив пачку в карман, он понял, почему не закрыл после этого окно : чтобы достать сигарету и начать все заново.

Одна Минута

Выкинул последние воспоминания из своей головы. Их было около двадцати килограмм. Улыбка озаряла его лицо, пока он шел по мокрому асфальту, и в мутной воде луж разноцветной пеленой отражались теплые солнечные лучи. Небо кричало ему: "Оглянись! Мир вокруг тебя прекрасен!", - и он верил.

Он  всё шел по этой ровной дороге. Навстречу ему пронесся автомобиль, красный кабриолет с очаровательной девушкой за рулем. В его голове за один миг пронеслись тысячи образов, мыслей, желаний, но главным было осознание того, что он хоть кого-то увидел за сегодняшний день, и что это была девушка. Он не смог точно рассмотреть её лица: черные густые волосы, развивающиеся на ветру, закрывали ему её прекрасное лицо. Он даже ни секунды не сомневался что оно безупречно.

Однако муза его промчалась навстречу своей судьбе, наваждение спало и он продолжил свой путь, полный многих приключений. Для чего? Да чтобы наполнить свою жизнь воспоминаниями, ибо только лишь они одни смогут скрасить наши последние секунды пребывания в прекрасном мире на пути к главному приключению - к неизведанному.