Он сидел на самом краю. Под ногами десятки метров пустоты, а на её дне - асфальтовая дорога, уставленная машинами, полная проходящих по ней людей. Солнце уже почти скрылось, отблескивая оранжевым полукругом за горизонтом неба и высотных домов, так плотно стоящих друг к другу. Ничто не вечно, так что рано или поздно вот с этого же самого места уже не будет видно множества крыш, на одной из которых был он сам, наслаждаясь таким обыденным городским закатом. Дневная жара давно сошла на нет, и по его телу бегали мелкие мурашки от не такого теплого, но все же пахнущего летом ветра.
Взгляд устремлен в никуда. Сквозь воздух вокруг него, сквозь солнце, что капельку слепило его глаза, сквозь весь мир, он смотрел куда-то слишком далеко, а может и совсем никуда. В голове лениво крутились мысли. Казалось бы - с чего бы лениво? А так всегда и бывает в самые главные моменты жизни, когда стоишь на пороге того, что перевернет все с ног на голову. Когда вот-вот окунешься в неизвестность, сознание как будто покрывается полупрозрачной пленкой. Все воспринимается совсем не так как должно бы.
Он встал на парапет. И полушага не надо, чтобы познать все и сразу. Тут ветер обрушил на него свой порыв, он чуть качнулся и тут же сделал большой шаг назад. Сердце бешено колотилось, подкрепляемое ударной дозы никотина из сигареты, в висках застучала кровь и вокруг всего того, что он видел, поплыли розово-красные круги. Именно так и бывает. Именно так. Но раз уж человек решил - стоит идти до конца. Даже в неизвестность. Когда человек решил - обратного пути нет. Потому что так и должно быть. Пока решение не принято - весь мир у твоих ног. Но стоит его принять, как тут же львиная его доля откалывается от тебя. Мир раскалывается на части. Вот - твое, а вот то, что тебе никогда не получить. Ты же принял свое решение. Живи с ним. Двум богам служить нельзя. Да и не получалось ни у кого. Кто бы ни пытался.
А он пытался. Всю свою жизнь. Главное - что решение-то не принято. Значит можно все и со всеми. Значит нет ограничений. Сначала чем дальше - тем тяжелей. Все сложнее и сложнее успевать. Все труднее сохранять грань межу нейтралитетом и принятием решения. Но если пожить еще дальше, становится ясно - время дается на все. И пришло время принять решение.
Головокружение ослабло, пульс пришел в норму. Последняя затяжка. Остаток сигареты парит вниз, описывая замысловатые полуокружности. Закатного солнца уже совсем не видно. Все. Конец.
Спускаясь по железной лестнице на площадку, он тихо шепнул себе под нос: "Не буду скучать. Буду помнить".
понедельник, 2 августа 2010 г.
Очень долго
"Я найду тебя, как бы ты не пряталась, как ты ни скрывалась. Сколько бы месяцев или лет это бы ни заняло - я тебя найду".
Он сидел на лавочке у подъезда, возле которого увидел её неделю назад. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять - то, что он искал, в чем так нуждался промелькнуло прямо перед ним на расстоянии пары метров. Но тогда он так и не смог до конца поверить. Набраться смелости. Просто не смог.
"И пусть я не знаю ничего, кроме твоего лица и цвета волос - я тебя найду. Чего бы это ни стоило, я тебя найду. И пусть как дурак буду сидеть тут изо дня в день - рано или поздно ты промелькнешь вновь".
Лил дождь. Огромная стена, от которой его отделял козырек подъезда. Капли воды, отскакивая от асфальта, попадали ему на обувь, от чего она постепенно становилась на пол тона темнее.
"Я так долго ждал и подожду еще столько, сколько потребуется. Потому что теперь - я поверил. Теперь - я уверен. Теперь не отступлюсь".
Выдохнул дым, он посмотрел на часы - три часа минуло с того момента, как он на эту лавочку сел.
"Три часа - что это такое, по сравнение со всей жизнью? Мгновенье. И пройдет еще много таких мгновений, прежде чем я заслужу еще один шанс увидеть тебя. За свои страхи надо платить. За все надо платить".
Его обувь окончательно промокла. а сигарета окончательно истлела, и он выкинул её туда, за стену, где она тут же потухла, прибиваемая большими гроздьями дождя к земле. С каждой каплей она становилась все более и более плоской. Но все же держала форму из-за фильтра, который несмотря на свою мягкость, составлял её стержень. Окурок напомнил ему самого себя, с каждым разом он все больше и больше сомневался в том - а правильно ли он живет? Может, стоит остановиться? Что-либо переосмыслить? Однако тот самый фильтр, который и был его стержнем, удерживал его от этого.И труды будут вознаграждены. Двум богам служить нельзя, как и нельзя быть всем угодным. Как и нельзя метаться из стороны в сторону. Однажды решив - идти до конца.
Дверь подъезда открылась. Его глаза не поверили сами себе - её лицо ослепляла улыбка, так контрастирующая с угрюмой погодой. Её взгляд упал на него, она остановилась напротив.
- Я так долго искал тебя - ничего другого он сказать не смог, да и не было нужды.
- А я долго ждала. Очень долго.
- Представляю сколько. Как же тебя зовут?
- Маша.
Он сидел на лавочке у подъезда, возле которого увидел её неделю назад. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять - то, что он искал, в чем так нуждался промелькнуло прямо перед ним на расстоянии пары метров. Но тогда он так и не смог до конца поверить. Набраться смелости. Просто не смог.
"И пусть я не знаю ничего, кроме твоего лица и цвета волос - я тебя найду. Чего бы это ни стоило, я тебя найду. И пусть как дурак буду сидеть тут изо дня в день - рано или поздно ты промелькнешь вновь".
Лил дождь. Огромная стена, от которой его отделял козырек подъезда. Капли воды, отскакивая от асфальта, попадали ему на обувь, от чего она постепенно становилась на пол тона темнее.
"Я так долго ждал и подожду еще столько, сколько потребуется. Потому что теперь - я поверил. Теперь - я уверен. Теперь не отступлюсь".
Выдохнул дым, он посмотрел на часы - три часа минуло с того момента, как он на эту лавочку сел.
"Три часа - что это такое, по сравнение со всей жизнью? Мгновенье. И пройдет еще много таких мгновений, прежде чем я заслужу еще один шанс увидеть тебя. За свои страхи надо платить. За все надо платить".
Его обувь окончательно промокла. а сигарета окончательно истлела, и он выкинул её туда, за стену, где она тут же потухла, прибиваемая большими гроздьями дождя к земле. С каждой каплей она становилась все более и более плоской. Но все же держала форму из-за фильтра, который несмотря на свою мягкость, составлял её стержень. Окурок напомнил ему самого себя, с каждым разом он все больше и больше сомневался в том - а правильно ли он живет? Может, стоит остановиться? Что-либо переосмыслить? Однако тот самый фильтр, который и был его стержнем, удерживал его от этого.И труды будут вознаграждены. Двум богам служить нельзя, как и нельзя быть всем угодным. Как и нельзя метаться из стороны в сторону. Однажды решив - идти до конца.
Дверь подъезда открылась. Его глаза не поверили сами себе - её лицо ослепляла улыбка, так контрастирующая с угрюмой погодой. Её взгляд упал на него, она остановилась напротив.
- Я так долго искал тебя - ничего другого он сказать не смог, да и не было нужды.
- А я долго ждала. Очень долго.
- Представляю сколько. Как же тебя зовут?
- Маша.
Сердце
- Давай поговорим?
- О чем?
Они сидели на полу комнаты, в полной темноте, если не считать света монитора, что освещал их лица. Он что-то постоянно печатал. Отвечал на сообщения, обновлял страницу с лентой событий и упорно не смотрел на нее. Она же, нарпотив, только и делала, что смотрела в его глаза, видя в них лишь отражение бесчисленных строчек.
- О том, что у тебя на сердце.
- Сердце – это всего лишь самая выносливая мышца в организме, с остановкой которой обрывается сама жизнь. И единственное отличие тебя от меня – я не тешу себя надеждами, что сердце может что-то мне шептать. – Сказал он и опять погрузился в набор текста.
- Ну а что тогда у тебя на уме?
- Если говорить буквально, то кожа и волосы, а если образно – то что-то, что я тебе не скажу.
- Почему?
- Ты действительно хочешь знать?
- Почему бы и нет, раз я пришла к тебе?
- Хорошо, - он прикрыл крышку ноутбука – все дело в том, что это все равно, что рассказывать как красив закат спепому, или на пальцах объяснять звук барабанов глухому. По крайней мере глупо, а по большому счету бесполезно.
- И все-таки, я хотела бы знать, как ты опишешь звук словами. У тебя же получится, я знаю.
Теперь темнота действительно была полной, не видно даже было их силуэтов, но он прекрасно знал, где она сидит, её рука легко касалась его бедра и слышал её сопение, в ожидании хотя бы одного его слова.
- А всегда ли стоит идти до конца, на поводу стремлению узнать правду?
- Всегда. И если ты спросишь, сомневаюсь ли я, я отвечу нет. И буду права. Ты ведь всегда так делаешь, доводишь всех и вся до крайности в угоду интересу. А где интерес, там и правда.
Как только она обронила последнюю фразу, он резко повернулся к ней и легонько поцеловал в губы, ровно так, чтобы едва она осознала, что же произошло, он успел подняться и подойти к двери.
- Сейчас приду – сказав это, он начал прикрывать за собой дверь
- Ведь твое сердце тоже иногда шепчет тебе.
- Я знаю. – едва заметно послышалось из-за уже закрытой двери.
- О чем?
Они сидели на полу комнаты, в полной темноте, если не считать света монитора, что освещал их лица. Он что-то постоянно печатал. Отвечал на сообщения, обновлял страницу с лентой событий и упорно не смотрел на нее. Она же, нарпотив, только и делала, что смотрела в его глаза, видя в них лишь отражение бесчисленных строчек.
- О том, что у тебя на сердце.
- Сердце – это всего лишь самая выносливая мышца в организме, с остановкой которой обрывается сама жизнь. И единственное отличие тебя от меня – я не тешу себя надеждами, что сердце может что-то мне шептать. – Сказал он и опять погрузился в набор текста.
- Ну а что тогда у тебя на уме?
- Если говорить буквально, то кожа и волосы, а если образно – то что-то, что я тебе не скажу.
- Почему?
- Ты действительно хочешь знать?
- Почему бы и нет, раз я пришла к тебе?
- Хорошо, - он прикрыл крышку ноутбука – все дело в том, что это все равно, что рассказывать как красив закат спепому, или на пальцах объяснять звук барабанов глухому. По крайней мере глупо, а по большому счету бесполезно.
- И все-таки, я хотела бы знать, как ты опишешь звук словами. У тебя же получится, я знаю.
Теперь темнота действительно была полной, не видно даже было их силуэтов, но он прекрасно знал, где она сидит, её рука легко касалась его бедра и слышал её сопение, в ожидании хотя бы одного его слова.
- А всегда ли стоит идти до конца, на поводу стремлению узнать правду?
- Всегда. И если ты спросишь, сомневаюсь ли я, я отвечу нет. И буду права. Ты ведь всегда так делаешь, доводишь всех и вся до крайности в угоду интересу. А где интерес, там и правда.
Как только она обронила последнюю фразу, он резко повернулся к ней и легонько поцеловал в губы, ровно так, чтобы едва она осознала, что же произошло, он успел подняться и подойти к двери.
- Сейчас приду – сказав это, он начал прикрывать за собой дверь
- Ведь твое сердце тоже иногда шепчет тебе.
- Я знаю. – едва заметно послышалось из-за уже закрытой двери.
221
Коридор был почти пуст. Несколько человек сидели на мягких стульях в ожидании своей очереди в кабинет с номером 221. Тихо играло радио из колонки, прикрепленной под потолком.
Стук в дверь. Какая-то дама далеко за сорок посмотрела на молодого человека, который вне очереди решил зайти в кабинет.
- Не входить!
- И даже мне, Роман? – Лицо парня расплылось в широкой улыбке, вяглянув из-за двери.
Лицо, сидящего за столом мужчины, вытянулось от измуления, что для нашего героя означало как «милости просим».
- Зачем явлися? Хочешь в очередной раз подлить масла в огонь? Или вывести меня из себя, как это обычно бывает?
- Нет-нет, все гораздо сложнее и проще одновременно.
- Сомневаюсь я, что у тебя хоть когда-то что-то бывает просто. – Хозяин кабинета пристально смотрел на парня, пытая разгадать что он придумал на этот раз.
- Ты ни за что не поймешь зачем я пришел, как ни старайся.
- Раз так, то говори все как есть и сразу. Только пожалуйста, сделай это как можно быстрее и исчезни!
- Мне нужна твоя помощь. – Сказал наш герой и положил желтый конверт на стол.
- Что-что? Помощь?
- Да.
Сидящий в кресле просто обо млел от удивления.
- Ты же не просишь помощи. Ни у кого.
- Ну, времена меняются, а обстоятельства порою вынуждают делать вещи не самые приятные.
- Но это же твой принцип!
- Принцип? Да подавитесь своими принципами, у меня их нет. Зачем они мне нужны, если рано или поздно помешают осуществить задуманное? Мне ничего не стоит отказаться от чего угодно. И от своих убеждений тоже.
- И ты хочешь получить эту помощь от меня?
- Ну ты же у нас юрист, а в этом конверте все необходисые детали и твоя задача. Рассказывать сам не буду, и так не по себе от этой выходки.
- Это точно.
Роман было потянулся к конверту чтобы вскрыть его, но наш герой приклый желтый сверток рукой.
- Но-но! Я же сказал, мне не по себе, а ты издеваешься еще!
- Возможность досадить тебе представляется раз в жизни. Грех не воспользоваться.
- Но ведь и я тебя в очередной раз удивил? Верно?
- Как обычно верно.
Стук в дверь. Какая-то дама далеко за сорок посмотрела на молодого человека, который вне очереди решил зайти в кабинет.
- Не входить!
- И даже мне, Роман? – Лицо парня расплылось в широкой улыбке, вяглянув из-за двери.
Лицо, сидящего за столом мужчины, вытянулось от измуления, что для нашего героя означало как «милости просим».
- Зачем явлися? Хочешь в очередной раз подлить масла в огонь? Или вывести меня из себя, как это обычно бывает?
- Нет-нет, все гораздо сложнее и проще одновременно.
- Сомневаюсь я, что у тебя хоть когда-то что-то бывает просто. – Хозяин кабинета пристально смотрел на парня, пытая разгадать что он придумал на этот раз.
- Ты ни за что не поймешь зачем я пришел, как ни старайся.
- Раз так, то говори все как есть и сразу. Только пожалуйста, сделай это как можно быстрее и исчезни!
- Мне нужна твоя помощь. – Сказал наш герой и положил желтый конверт на стол.
- Что-что? Помощь?
- Да.
Сидящий в кресле просто обо млел от удивления.
- Ты же не просишь помощи. Ни у кого.
- Ну, времена меняются, а обстоятельства порою вынуждают делать вещи не самые приятные.
- Но это же твой принцип!
- Принцип? Да подавитесь своими принципами, у меня их нет. Зачем они мне нужны, если рано или поздно помешают осуществить задуманное? Мне ничего не стоит отказаться от чего угодно. И от своих убеждений тоже.
- И ты хочешь получить эту помощь от меня?
- Ну ты же у нас юрист, а в этом конверте все необходисые детали и твоя задача. Рассказывать сам не буду, и так не по себе от этой выходки.
- Это точно.
Роман было потянулся к конверту чтобы вскрыть его, но наш герой приклый желтый сверток рукой.
- Но-но! Я же сказал, мне не по себе, а ты издеваешься еще!
- Возможность досадить тебе представляется раз в жизни. Грех не воспользоваться.
- Но ведь и я тебя в очередной раз удивил? Верно?
- Как обычно верно.
Больше чем
- Помнишь, когда мы стобой познакомились?
- Нет, не помню.
- Три года назад… - Он поднял глаза чуть вверх и хотел уж было выдать трогательную историю, как она его перебила.
- Плевать.
- Тебе совсем неинтересно? – С полуулыбкой и интригующим взглядом спросил он.
- Совсем. Но есть одна вещь, которая мне интересна.
- Какая же?
- Когда ты от меня отстанешь. – Она затянулась сигаретой и бросила окурок вниз, с балкона самого последнего этажа самого высокого дома вокруге. Он перел на нее взгляд и увидел, с какой непринужденностью она это сделала.
- Ты так этого хочешь?
- Хочу или нет, это мое дело. Мне интересно когда.
- Прямо сейчас, если ты попросишь.
- Не интересно. – Скривила губы, как будто учуяла запах несвежих фруктов, - А сам когда?
- Никогда. – Он все так же смотрел на нее немигающим взглядом.
- Ты слишком категоричен, это на тебя не похоже. Ты стал совсем другим. Пытаешься прикрыть свою мягкотелость решительностью в суждениях. Стараешься всем своим видом показывать насколько ты уверен в своей правоте. А на самом деле ты просто безвольный дурак.
- Наверняка.
- Вот и сейчас ты просто соглашаешься, не в силах спорить с тем, над кем не властен. Над тем, кому на тебя, по большому счету, плевать.
- Значит тебе на меня плевать.
- «По большому счету» - понятие растяжимое.
В который раз уже, она подслащивала пилюлю резкой правдыпризрачной надеждой. В который раз он на это соглашался.
- Не настолько, насколько бы этого хотелось.
- Но вот твоя натура дает о себе знать. Ты не хочешь спорить, но не можешь сопротивляться самому себе. А знашеь, что будет потом? Ты просто сбежишь от меня, не в силах выдержать груза собственных противоречий. А дома, будешь вспоминать этот момент и думать: «Как бы лучше всего было себя вести тогда?»
- И что мне на это ответить?
Он стоял и все так же смотрел на её, повернувшуюся к нему впрофиль, смотрящую на восходящее над домами солнце.
-А обязательно отвечать? Конечно, надо же поддержать разговор. Ведь если не будешь отвечать, комментировать и спрашивать в ответ, то я буду молчать. Тебя гнетет это. Ты испытываешь чувство стыда за то, что не можешь перекинуться со мной хотя бы парой слов. И сейчас ты испытываешь одно из самых больших удовольствий в жизни, когда я говорю так много и о тебе. А потом в мыслях будешь раз за разом прокручивать каждое мое слово. Вспоминать интонацию. Жесты. Ты ведь неспроста на меня так внимательно смотришь. Ценишь момент, когда я говорю с тобой.
- Ты жестока.
- Нет. Это ты жесток, поступая так же с другими. Тебе это нек лицу. По-крайней мере, было. Когда-то. Начал мне подражать. Той, которая просто есть такая. Злобная, мелочная, местами жестокая. Но я не играю. Я родилась такой. А ты хотел мне понравится. Играл с людьми, играл с собой. А теперь – плати по счетам. Наслаждайся тем, что несешь другим. Боль, стыд, гнев. Почувствуй всю силу этих эмоций. Что, нравится?
- Это есть.
- Ага. Теперь прикрылся фасадом покорности и повиновения. Просто блеск. Хороший актер – неважный человек. Двуличный. Да даже больше чем двуличный. А себя не потерял еще? Не забыл, кто ты есть на самом деле?
- Забыл.
- Хочешь вызвать жалость к себе? Ну конечно, это же я во всем виновата. Во мне нет ни капли жалости. Ничего. Я тебя даже не не-люблю. Ты мне даже не не не-нравишься. Ты мне вообще никак.
- Я знаю.
- Тогда зачем ты пришел, когда я тебе позвонила?
- Потому что ты мне больше, чем не не -нравишься.
- Нет, не помню.
- Три года назад… - Он поднял глаза чуть вверх и хотел уж было выдать трогательную историю, как она его перебила.
- Плевать.
- Тебе совсем неинтересно? – С полуулыбкой и интригующим взглядом спросил он.
- Совсем. Но есть одна вещь, которая мне интересна.
- Какая же?
- Когда ты от меня отстанешь. – Она затянулась сигаретой и бросила окурок вниз, с балкона самого последнего этажа самого высокого дома вокруге. Он перел на нее взгляд и увидел, с какой непринужденностью она это сделала.
- Ты так этого хочешь?
- Хочу или нет, это мое дело. Мне интересно когда.
- Прямо сейчас, если ты попросишь.
- Не интересно. – Скривила губы, как будто учуяла запах несвежих фруктов, - А сам когда?
- Никогда. – Он все так же смотрел на нее немигающим взглядом.
- Ты слишком категоричен, это на тебя не похоже. Ты стал совсем другим. Пытаешься прикрыть свою мягкотелость решительностью в суждениях. Стараешься всем своим видом показывать насколько ты уверен в своей правоте. А на самом деле ты просто безвольный дурак.
- Наверняка.
- Вот и сейчас ты просто соглашаешься, не в силах спорить с тем, над кем не властен. Над тем, кому на тебя, по большому счету, плевать.
- Значит тебе на меня плевать.
- «По большому счету» - понятие растяжимое.
В который раз уже, она подслащивала пилюлю резкой правдыпризрачной надеждой. В который раз он на это соглашался.
- Не настолько, насколько бы этого хотелось.
- Но вот твоя натура дает о себе знать. Ты не хочешь спорить, но не можешь сопротивляться самому себе. А знашеь, что будет потом? Ты просто сбежишь от меня, не в силах выдержать груза собственных противоречий. А дома, будешь вспоминать этот момент и думать: «Как бы лучше всего было себя вести тогда?»
- И что мне на это ответить?
Он стоял и все так же смотрел на её, повернувшуюся к нему впрофиль, смотрящую на восходящее над домами солнце.
-А обязательно отвечать? Конечно, надо же поддержать разговор. Ведь если не будешь отвечать, комментировать и спрашивать в ответ, то я буду молчать. Тебя гнетет это. Ты испытываешь чувство стыда за то, что не можешь перекинуться со мной хотя бы парой слов. И сейчас ты испытываешь одно из самых больших удовольствий в жизни, когда я говорю так много и о тебе. А потом в мыслях будешь раз за разом прокручивать каждое мое слово. Вспоминать интонацию. Жесты. Ты ведь неспроста на меня так внимательно смотришь. Ценишь момент, когда я говорю с тобой.
- Ты жестока.
- Нет. Это ты жесток, поступая так же с другими. Тебе это нек лицу. По-крайней мере, было. Когда-то. Начал мне подражать. Той, которая просто есть такая. Злобная, мелочная, местами жестокая. Но я не играю. Я родилась такой. А ты хотел мне понравится. Играл с людьми, играл с собой. А теперь – плати по счетам. Наслаждайся тем, что несешь другим. Боль, стыд, гнев. Почувствуй всю силу этих эмоций. Что, нравится?
- Это есть.
- Ага. Теперь прикрылся фасадом покорности и повиновения. Просто блеск. Хороший актер – неважный человек. Двуличный. Да даже больше чем двуличный. А себя не потерял еще? Не забыл, кто ты есть на самом деле?
- Забыл.
- Хочешь вызвать жалость к себе? Ну конечно, это же я во всем виновата. Во мне нет ни капли жалости. Ничего. Я тебя даже не не-люблю. Ты мне даже не не не-нравишься. Ты мне вообще никак.
- Я знаю.
- Тогда зачем ты пришел, когда я тебе позвонила?
- Потому что ты мне больше, чем не не -нравишься.
Сладкая вата
По летнему парку шли двое. Солнце освещало их лица, а тополиный пух все так и норовил залететь им в глаза и волосы, чему помогал прохладный ветерок, заставляя молодого человека съеживаться от холода.
- Мне надо уйти. - сказал он как ни в чем не бывало, бросая остаток сигареты в урну, что была в пяти метрах от него.
- Хорошо, когда тебя ждать? - девушка проводила взглядом окурок, который ударился о край и, отскочив, упал на мощеную дорожку.
- Можешь не ждать. - все таким же обыденным и серым голосом проговорил он.
- Ладно, я тогда поеду домой и поужинаю без тебя.
- Хорошо.
После этого короткого диалога они в молчании. Парень достал очередную сигарету и начал дымить, в попытках сотворить хоть что-то похожее на колечко, но все, что у него получалось - тоненькая струйка синевато-серого дыма, которая была едва видна в такой похожий день. Девушка же держала его за руку и смотрела куда-то вперед. Не в первый раз он так пропадал. Удивительно, что на этот раз предупредил хотя бы. Она думала о предстоящем экзамене и о том, что в эту ночь она и поужинает одна, но уж без него спать не будет.
Проходя мимо палатки с сахарной ватой он опять заговорил:
- Мне надо уйти. - он остановился и попросил у продавца самый-самой сладкой ваты.
- Ты уже говорил, я подожду. - девушка смотрела ему в глаза и взяла его за обе руки.
- Ты не поняла. Я ухожу насовсем. - он отвел взгляд в сторону сладкой ваты, которую почти насадили на палочку.
- Куда? - В её глазах промелькнул интерес и задор.
- От тебя. - Он повернулся в сторону и взял сладкую вату двумя руками. - Хочешь присесть?
- Нет. Мне и так все ясно.
- И что тебе ясно? - Он пронятул вату ей.
- Что у тебя очередной помутнение и тебя клинит. Это пройдет.
- Нет. - Он пошел по направлению к скамейке, сел и закурил, ожидая, когда она присоеденится к нему. - Ты ошибаешься.
Его лицо сохраняло спокойствие и не выражало ровно никаких эмоций. И тут до девушки постепенно начала доходить суть её слов. Он уйдет. И уйдет, видимо, навсегда.
- Но почему?
- А ты как думаешь? - Он смотрел вниз, туда, где тополиный пух перекатывался под дуновениями ветра по мощеной аллее.
- А ты не можешь ответить? - Она стояла прямо напротив него. Со сладкой сахарной ватой в руках, но от того, казавшаяся еще более грозной.
- Могу, но боюсь, тебе не понравится.
- Говори как есть.
- Мы просто не можем быть вместе.
- Это почему же? Нашел кого-то получше?
- Нет.
- Тогда что же? -она была в замешательстве. И ни солнце, ни прохладный ветер, ни сладкая вата не могли остановить стремительно нараставшее отчаяние, которое настигло её врасплох.
- Просто. Просто ты не можешь мне дать мечту. Я все эти месяцы искренне желал быть с тобой. Если бы ты знала, как мне было спокойно все это время. Так хорошо, как бывало очень редко. Но чем дольше я с тобой - тем дальше моя мечта.
- Какая к чертям мечта? - Её взгляд наполнился злобой на него, на саму себя и на его идиотские слова о какой-то мечте.
- У этой мечты самое красивое имя на свете. Всего четыре буквы, но такие, которые я не могу вырвать из себя самого.
- Значит все-таки нашел кого-то получше.
- Я никогда не искал её. Зато потерял сам и очень давно. Но с каждым прожитым днем эта мечта все больше становится для меня смыслом. А ты, а ты просто живи дальше. Без меня.
Он встал со скамейки и ушел через газон вглубь парка. Она провожала его взглядом так долго, пока его силуэт не скрылся за стволами деревьев. Она все-таки села на скамейку и посмотрела на сладкую вату. Она откусила небольшую часть, которая на вкус оказалась чуть соленой. Вся сахарная вата была покрыла маленьки солеными капельками.
- Мне надо уйти. - сказал он как ни в чем не бывало, бросая остаток сигареты в урну, что была в пяти метрах от него.
- Хорошо, когда тебя ждать? - девушка проводила взглядом окурок, который ударился о край и, отскочив, упал на мощеную дорожку.
- Можешь не ждать. - все таким же обыденным и серым голосом проговорил он.
- Ладно, я тогда поеду домой и поужинаю без тебя.
- Хорошо.
После этого короткого диалога они в молчании. Парень достал очередную сигарету и начал дымить, в попытках сотворить хоть что-то похожее на колечко, но все, что у него получалось - тоненькая струйка синевато-серого дыма, которая была едва видна в такой похожий день. Девушка же держала его за руку и смотрела куда-то вперед. Не в первый раз он так пропадал. Удивительно, что на этот раз предупредил хотя бы. Она думала о предстоящем экзамене и о том, что в эту ночь она и поужинает одна, но уж без него спать не будет.
Проходя мимо палатки с сахарной ватой он опять заговорил:
- Мне надо уйти. - он остановился и попросил у продавца самый-самой сладкой ваты.
- Ты уже говорил, я подожду. - девушка смотрела ему в глаза и взяла его за обе руки.
- Ты не поняла. Я ухожу насовсем. - он отвел взгляд в сторону сладкой ваты, которую почти насадили на палочку.
- Куда? - В её глазах промелькнул интерес и задор.
- От тебя. - Он повернулся в сторону и взял сладкую вату двумя руками. - Хочешь присесть?
- Нет. Мне и так все ясно.
- И что тебе ясно? - Он пронятул вату ей.
- Что у тебя очередной помутнение и тебя клинит. Это пройдет.
- Нет. - Он пошел по направлению к скамейке, сел и закурил, ожидая, когда она присоеденится к нему. - Ты ошибаешься.
Его лицо сохраняло спокойствие и не выражало ровно никаких эмоций. И тут до девушки постепенно начала доходить суть её слов. Он уйдет. И уйдет, видимо, навсегда.
- Но почему?
- А ты как думаешь? - Он смотрел вниз, туда, где тополиный пух перекатывался под дуновениями ветра по мощеной аллее.
- А ты не можешь ответить? - Она стояла прямо напротив него. Со сладкой сахарной ватой в руках, но от того, казавшаяся еще более грозной.
- Могу, но боюсь, тебе не понравится.
- Говори как есть.
- Мы просто не можем быть вместе.
- Это почему же? Нашел кого-то получше?
- Нет.
- Тогда что же? -она была в замешательстве. И ни солнце, ни прохладный ветер, ни сладкая вата не могли остановить стремительно нараставшее отчаяние, которое настигло её врасплох.
- Просто. Просто ты не можешь мне дать мечту. Я все эти месяцы искренне желал быть с тобой. Если бы ты знала, как мне было спокойно все это время. Так хорошо, как бывало очень редко. Но чем дольше я с тобой - тем дальше моя мечта.
- Какая к чертям мечта? - Её взгляд наполнился злобой на него, на саму себя и на его идиотские слова о какой-то мечте.
- У этой мечты самое красивое имя на свете. Всего четыре буквы, но такие, которые я не могу вырвать из себя самого.
- Значит все-таки нашел кого-то получше.
- Я никогда не искал её. Зато потерял сам и очень давно. Но с каждым прожитым днем эта мечта все больше становится для меня смыслом. А ты, а ты просто живи дальше. Без меня.
Он встал со скамейки и ушел через газон вглубь парка. Она провожала его взглядом так долго, пока его силуэт не скрылся за стволами деревьев. Она все-таки села на скамейку и посмотрела на сладкую вату. Она откусила небольшую часть, которая на вкус оказалась чуть соленой. Вся сахарная вата была покрыла маленьки солеными капельками.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)